Эта необычайная уверенность веровавших в те времена была столь крепкой, что не вызывала ни у кого из них никаких сомнений. Долго и автор этих строк испытывал такую же уверенность, однако иссушающий скепсис науки вскоре нанес непоправимые удары этой вере. Пятнадцатилетний мальчишка уже знал, что «человек от обезьяны произошел»! И это было грустно, ибо если бы такую веру можно было сохранить всю жизнь, она бы не однажды пригодилась!
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ СТОЛ
В строгом смысле слова, воспоминания, относящиеся к обрядам, в настоящий сборник входить не должны, но, с другой стороны, как описывать православный фольклор без описания обрядов? Потому-то мы и описываем материальную сторону Рождественских Святок. С детства в родительском доме, надо сказать, патриархальном в смысле охраны обычаев старины, видели мы не только стол пасхальный, но и рождественский. Последний отличался от первого отсутствием крашенок, куличей, мазурок и баб, сырной пасхи, ягненка, но зато был украшен вишневым цветом, зимними гиацинтами, белыми и голубыми. На рождественском столе полагалось раскладывать слой сена, ржаной соломы, ставить три простых глиняных горшка с взваром, ячной кашей, медом, а за ними — ряд сладких хлебов, с большим медовиком из ржаной муки с орехами. Были там еще заливной поросенок, жареные гуси, утки, куры. Яйца отсутствовали, зато были во множестве розанки, или хворост, род печенья, жаренного в смальце, затем посыпанного толченым сахаром с ванилью. Была сдобная булка в виде спеленатого Младенца. То был Христос Рожденный. Окорок, как всегда, был запечен в тесте и лежал на большом блюде, возле которого белели ветки расцветших к Рождеству вишен. Кругом лежали апельсины, яблоки, груши на блюдах. Дальше был ростбиф, кусок зажаренной свинины, сало, колбаса, фаршированный желудок, гусиные потроха в виде особого блюда, пироги с мясом, рисом, яйцами, укропом. Сбоку стояла елка в игрушках и фруктах. Холодные блюда подавали, как они были, с тертым хреном, сметаной, свекловичным квасом, пряным вареньем, острым на вкус. Гусей уносили на кухню, разогревали в духовке, затем подавали в горячем виде. На столе же были утиные, гусиные полотки, род «филз-де-Сакс», закопченные на фруктовом листу. Разного рода колбасы были заранее нарезаны и находились к услугам всех. Среди них была и гусиная копченая колбаса. Обед происходил в столовой, а в зале, где был стол, разговлялись после рождественской обедни, когда появлялись в доме певчие, певшие «Христос раждается», «Рождество Твое, Христе Боже наш» и «Дева днесь». Певчим полагалась закуска, выпивка и подарки. За обеденным столом в столовой, когда подавали селянку из кислой капусты, крестьянской, малороссийской колбасы и сала, перед отцом ставили большой хлеб-медовик, за которым тот, пригибаясь, садился и спрашивал: «Дети, видите вашего отца?» Дети должны были отвечать: «Нет, папа, не видим!» Тогда он показывал голову из-за медовика и, благословляя его, отвечал: «Дай, Господи, чтоб и в будущем году не видали!» То был обряд, обозначавший и символизировавший благоденствие. Торжественно вносили дымящиеся пироги, разогретые в духовке, и ставили на столе рядом. Отец резал первый кусок, давал старшему сыну, затем среднему, младшему, служанкам, работнику, затем матери и себе последнему. Этим тоже подчеркивалась забота обо всех, чтоб никто не был голоден в доме в этот день. Служащие, прислуга, работники — все должны были сидеть за столом наравне с прочими. После этого начиналась церемония раздачи рождественских подарков. Первым давали служащим, затем детям, и, наконец, родители получали свою часть. Вечером зажигали елку, но не накануне, как принято в Европе, а на Рождество. В этот день после обеда готовили крепкий кофе мокко, затем выезжали кататься на санях, для чего уже за месяц были кормлены специальным зерном кони. Тройка летела вихрем по снежной дороге, а все, слегка выпив перед тем, весело смеялись. Дома ждала всех рождественская брага, или, как ее называли у нас, Суряница, на черносливе, на сенном отваре, ржаном, ячном, на изюме, сухих вишнях, терне, абрикосах, грушах, яблоках, зеленой траве и дрожжах. Она была крепчайшей и бродила трижды до того, как ее наливали в бочонок. После браги подавали такой же ужин, и тогда зажигали елку.
Рождественский день кончали общей молитвой, пели все «Рождество Твое, Христе Боже наш» и «Дева днесь». Ложились спать после того, как мать гадала детям об их будущем. На дворе же полагалось обязательно соорудить в тот день Зиму-Боярыню, в соломенной шляпе, фартуке, с граблями на плече; для этого катали снежные комы, наваливая их друг на друга.
ПРЕДЗИМЬЕ
СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ
Святитель Николай Чудотворец пользовался большим уважением на Руси. Во всех трудных случаях, при всяких бедах и напастях люди взывали: «Господи! Царица Небесная! Николай Чудотворец! Защити и помоги!» Однажды нам пришлось видеть мужика, хлопотавшего вокруг коровы, которая объелась клевера и напилась воды. Ее раздуло, и она лежала еле дыша. Мужик со слезами на глазах ходил вокруг, не зная, как помочь, и взывал: «Да как же. Да теперь детям молока не будет! Спаси, Матерь Божья! Святитель, отче Николае, помоги!» И когда корове полегчало, она отошла и стала подниматься, мужик закрестился и воскликнул: «Кабы не Святитель Никола! И ей, сердешной, помог, и нам! Марья, Марья, надо к батюшке, чтоб беспременно молебен отслужить». В субботу действительно был отслужен благодарственный молебен, и позже часто Марья говорила: «Святитель беспременно услышит!» В деревне ходили слухи, что «видали его, старенький такой, в тулупе, шапчонке, на дровнях ехал перепутком! На церкву крестился, детям орехи раздавал». Часто говорили, что «Святитель два раза в году ездит, в декабре и в мае. Вешний Никола — на возу сена, а Зимний — на дровнях, с ячной соломой». Образа Святителя покупались чаще, нежели всякие другие, а родители, благословляя брачующихся, всегда брали для этого икону Святого Николая. Он считался посредником между грешными людьми и Небом, а по верованию людей, его особенно слушала Матерь Божья. Стоило только воскликнуть в беде: «Святой Николай! Погибаю! Помоги!» — и сейчас же приходила помощь. Верили люди, что Святитель Никола ходит из деревни в деревню и в остальное время года, пешком, с сумой за плечами, на пасмах накрест, на голове скуфейка, борода белая, волосы длинные из-под скуфьи выпадают на плечи волнистой копной, в руках вишневая палка, на ногах сапоги либо валенки. На Севере верили, что Никола ходит в армяке и лаптях, к поясу березовый корец привязан. Мы нарочно отметили его атрибуты. Вишневая палка — образ Вышнего, идущий из языческих времен. Березовый корец — образ Семика. Семиково Древо — береза. Таким образом, Никола Чудотворец впитал в себя некоторые признаки древних божеств, хотя нигде на это не указывалось, и в словах верующих он был Святителем, хоть и достойным Небесного Царства, но проводящим свои дни вечно среди людей, нуждающихся в его помощи.