МАРТ-КРАСАВЕЦ
Небо ярче и синéе,
ноздреватый талый снег,
ива нежно зеленеет,
Пост корит остатний грех.
Март-Красавец вышел рано
на зеленый косогор,
и в садах гласит Осанну
птичек вешних милый хор.
Расцветают снегом груши,
на ветвях скворцы поют.
Пост врачует наши души,
дни Страстной уже идут.
Март в расстегнутой рубашке
в переулок побежал;
в небе белые барашки
уплывают на привал.
На черешнях в желтой пыльце
пчел несметное число.
В огородах на кобыле
время пахоты пришло.
Солнца огненное Коло
в голубеющих степях;
Бог воскреснет! Пасха скоро!
Встань, поверженный во прах!
ВЕЛИКОПОСТЬЕ
Идет в церковь Иван,
а кругом —
во веки веков —
караван грехов.
А и как он в говенье нуждается!
А и как грехов порешается!
А рядом Великий Пост,
глядит на погост,
наступив Масленой на хвост,
глядит, выглядывает сестру родную,
Вербную да Страстную.
А сестра жила,
Вербной слыла,
пока в девках была,
а стала Страстной,
повенчавшись Весной
с Солнышком Ярым
перед Постом старым.
ДЕД СОЛОМЕННЫЙ
Вышла Баба по солому,
а там — Дед сидит незнакомый,
в повилике борода,
никогда
Баба Деда не видала,
да и Дедов таких мало!
То ли Яро, то ль Купала —
в колосьях высокий лоб,
а и Дед тот — Сноп!
Дед Соломенный поднялся,
за стога рукою взялся, засмеялся,
да как ахнет, да — за Бабой!
А у Бабы ноги — грабы,
а куда ей бежать, а кого позывать?
Добежала, да запнулась,
очумела, да очнулась,
смотрит на Бел Свет:
Где же Дед?
А и Деда больше нет!
НА РОДИНЕ
Наведался на стогна Март
и Березнем назвался Старым,
снега текут, и всякий рад,
и бабы ставили опару.
Грозится Мясоеду Пост,
готовит гречневую кашу,
с грибами, луком, а у нашей
у Масленой промоклый хвост.
Звенит веселая купель,
косятся талые сугробы,
и Пост следит за Бабой в оба:
того и гляди нашлет метель!
Такая вредная: идет, а хвост —
за ней — шуршит мочальный,
и Пост до церкви всех зовет,
зовет на колокол печальный.
Идет дорогой Пост суровый,
стучит вишневою клюкой,
вещает миру облик новый,
и степь шумит волной морской.
Идут на колокол тягучий
с попаса тучные стада,
и в небе синем тоже тучи
ведет Вечерняя Звезда.
Бредет дорогой Пост суровый,
стучит вишневою клюкой,
и степь — за ним — в одежде новой
встает, шумит волной морской.
Спешат на колокол зовущий
с полей теплеющих стада,
и в небе ясном тоже тучи
ведет Пастух-Заря-Звезда.
Колышет звон дымок кизячный,
застыли вишни у реки.
Спешат хозяйки до вечерни
принять коров, убрать дома
и — на Страстной закончить первый
творог и яйца, а с холма
уже Святое Воскресенье
глядит, торопит, и веля,
Пасхальной дрожью дышут сени,
дрожит весенняя Земля!
Еще идет дорогой к церкви
суровый Пост, стуча клюкой,
но Воскресение из мертвых
уже на горке, за рекой!
Скворцы поют, летают птицы,
кричат победно петухи,
и вдаль идут, от Плащаницы,
согнувшись, с паперти, — грехи!
ДРЕВНЯЯ РУСЬ
Перед Пасхой на току
бабы сыпали муху
голубую, красную,
звали Весну Ясную:
«Слава Богу-Снопу-Отцу!
Пост приходит к концу!
Ушла Сива с бурею,
приходили Сурия,
а и тая — свети,
Родичам — кветенье,
листья, травка зелена,
то-бо Ясная Весна!
Родичи, проснитесь,
в трунах повернитесь,
як-бо-Свет с Небесе —
Христос Воскресе!»
А еще Старый Пост
идет через мост,
на Весну не глядит,
сокрушаться велит,
а Весна цветет,
а скворец поет,
а Посту неймет,
так-то вот!
Шел Пост на погост,
повстречал Мясоеда:
«И чего ты все, Мясоед,
столько уж лет,
а и ладу в тебе нет!
Все-то ты мясо жрешь,
водку пьешь да поешь!»
Сказал Мясоед
Посту в ответ:
«А что с тебя толку?
Сложил зубы на полку,
и сам не жрешь,
и другим не даешь!»
Отвечал ему Пост,
наступая на хвост:
«Я-то стар, да глух,
да к тебе, брате, сух!
И поет мне петух!
А поститься тебе надо в спасение
ради Светлого Воскресения!
Не станешь есть говяда,
и Пасхе душа будет рада!»
Отвечал ему Мясоед:
«Ну уж… нет!»
Да так оба они серчали,
так больно кричали,
что курам на смех
распугали скворцов всех!
ПРЕДПАХОТЬЕ
Вчера был Мясоед,
а днесе нет;
вспомнили грехи наши,
сварили гречневой каши;
и приехал к нам Мясопуст,
а за ним Сыропуст,
поставили сани, взяли телегу,
а Время уже к ночлегу.
И сказал Мясопуст,
окрестясь, Сыропусту:
«Заговеешь, как ешь капусту,
лук да картошку,
с огурцом вперемежку,
и будет тебе прощенье,
грехов отпущение
за твою работу,
в Субботу
на неделе Страстной!
Разговеешься, пойдешь со мной
дальше межей,
где курган большой,
там степь краше,
и там же счастье наше».
Отвечал Сыропуст Мясопусту:
«Буде тебе брехать
про капусту!
Пойдем землю пахать!»