Южнорусский эпос и фольклор недостаточно собраны, изучены, чтобы мы имели возможность, опираясь на документы, утверждать, или отрицать, или судить что-то. Мы лишь высказываем наше предположение, и потребуется сначала большое количество трудов, подобных нашему, прежде чем мы сможем вполне разработать этот вопрос. Таких эпических источников, как «Риг-Веда», у нас нет. Нет записанных былин, как на Севере. Население на крайнем Юге было пришлым, а в Центре, на Днепре, мы не были, как не были и на Припяти, где, вероятно, остались следы ко временам перед Первой мировой войной, как чисто фольклористические, так и эпические, времен далеких. Многое было уничтожено проповедниками христианства, зачастую не разбиравшимися, где — язычество, а где — предания старины. От этого времени не осталось ничего. Татарское нашествие уничтожило все написанное (источники, документы и т. д.), и лишь теперь, с нахождением новгородских документов, можно будет как-то взяться за исследование этой темы. Однако и тут есть опасность, что советские ученые недостаточно серьезно отнесутся к ней.
Рассказанные нами сказки отнюдь не являлись единственными. Были и другие, более поздние, интереса, с нашей точки зрения, не представляющие, или же комические истории, опять-таки, если и содержания фольклористического, то позднейшего. Повторялись истории, имевшие христианское содержание, но известные всем, а потому, опять-таки, с нашей точки зрения, особого интереса не представлявшие. Одна из них, история «Про Святую Федору», начиналась словами: «Та была Свята Федора, велика до неба, дурна як треба!» По-русски: «Да была Святая Федора, высокая до неба, а глупая як треба» (как надо)! Все ее обижали, обманывали, и никогда она не сердилась на людей. В сказе говорится, что за это ей Бог дал святость и Небесное Царство. В этой истории нет ничего, что могло бы представлять для нас интерес, кроме апологии терпения, как средства достижения нравственного совершенства. Здесь интересна игра слов: «глупая як треба». С одной стороны, «треба» — надо, а с другой — «треба» — жертва.
Так как в жертву чаще всего приносили овцу, то выражение: «дурна як треба» можно понимать в смысле «глупа как овца». Вторая особенность, отмечаемая нами в этой истории, — высокий рост святой Федоры. Народ подметил, что высокие ростом люди чаще всего бывают глупыми. Другое выражение: «Хоть маленький, да хитрый» подтверждает первое. По словам сказа, дал Бог, пришедший в виде странника, «бабе Федоре» мешок понести, да сказал, чтоб не развязывала. А Святая несет да и слышит, что в мешке что-то живое, бьется, царапается. Думает она: «Что б это такое было?» Но сама в мешок не заглядывает. И вдруг слышит, вроде голос ребячий: «Открой, Федора! Меня сюда злой человек посадил». — «А кто же ты такой будешь?» — «А я бедной вдовы сын, сиротка». Подумала Федора и вспомнила, что странник ей сказал: «Аминь, во имя Святой Троицы! Мешка ни за что не открывай!» Раз во имя Святой Троицы, то и открывать нельзя. Между тем бес ее все время уговаривает: «Да ты взгляни, я совсем маленький! И как тебе не жалко!» Правда, Федоре стало жалко, села она на край дороги и заплакала горькими слезами. Вдруг видит, стоит человек поодаль, за спиной что-то белое держит, смотрит на нее и спрашивает: «А чего же ты плачешь?» — «Как мне не плакать, коли в мешке сиротка, а старик дал и именем Святой Троицы запретил развязывать!» — «Ну, если запретил, так чего же тебе плакать?» — «А сиротки жалко!» — «А ты положи мешок наземь, посмотри в дырочку, видишь, у него хвост есть!» — «Да это у меня щетка!» — отвечает бес. «А вон видишь, на голове у него рожки?» — «Да это я себе шишку набил, бегаючи». Тогда человек приблизился, и Святая Федора увидала, что у него за спиной крылья и что это был Ангел. «Давай, — говорит, — мне, я его снесу, а то у тебя он, чего доброго, вырвется!» Взял и понес. А тут старик давешний: «Где же мешок, Федорушка?» — «А доброму человеку отдала». — «А как звали его?» — «А я его не знаю». Тем временем они подошли к воротам: «Ну что ж с тебя, глупой, спрашивать! — махнул он рукой. — Заходи! В Рай идем!»
Смысл этой части сказа таков: с глупого Бог не все спрашивает и глупому легче попасть в Рай. Если в предыдущих сказках много чисто эпического содержания, то в последней его мало, зато она насыщена содержанием религиозно-нравственным, уже чисто христианским. Однако в словах «дурна як треба», как мы сказали, есть и языческий отзвук. Религиозно-нравственных историй рассказывали в Антоновке много, но все они большей частью относятся либо к Богородице, сходящей во Ад, либо к Святому Николаю, Святому Егорию, Блаженному Лазарю, Илье Пророку, и почти все известны в литературе. Однако про Пророка Илью говорится: «Ковал Пророк Мечи в своей Небесной Кузне, ковал, гремел, искры сыпались, да железо в воду и бросил, а оно зашипело, пар пошел, и туча явилась, а Пророк еще кует, еще железо из горна тянет, бросает его, гремит и еще бросает его в воду. Так и дождь пошел». В этом описании, несмотря на его христианскую внешность, почти полностью написан индийский образ Твастра, Небесного Кузнеца. Он, конечно, идет из ведизма, где существовал до разделения арийцев на индусов и европейцев. Твастр даже в южнорусской поговорке уцелел, хотя и в виде игры слов: «Вот мастер, так мастер, настоящий твастырь!» Вначале такая фраза казалась просто надуманной, и слово «твастырь» — случайным, но при ближайшем рассмотрении это слово оказалось вполне связанным с индо-ведической мифологией. С другой стороны, Туча — одно из наименований Перуна (Сноп, Дуб и т. д.), как и Гром. Христианского в этом сказе меньше, чем в сказе «Про Святую Федору». Индра у ведийцев обращается к Твастру, чтобы тот изготовил ему колесницу, оружие и все для борьбы с Асурами. Относительно последних есть много разных толкований. Под именем Асуров надо понимать олицетворение тени, мрака, зла, таящегося в нем, и врагов. Вероятно, среди них были и ассиро-вавилоняне, стремившиеся расширить свои владения в Средней Азии. Может быть, Асуры ведийцев соответствуют «Асура-Руса» Ал. Кура, работавшего над палеографическими вопросами и вопросами преистории русов. Однако возможно, что эти «Асура-Руса» не относятся к Асурам ведийцев. Тем не менее совпадение имен налицо. Мы уже поднимали вопросы, связанные со сходством имен. Наша роль указать на эти сходства и высказать «рабочую гипотезу», которая впоследствии, может быть, будет даже оспариваема, но, во всяком случае, вопрос будет затронут. Нет хуже, когда вообще вопрос не затрагивают. Тогда и наука идет ложными путями. Достаточно вспомнить «норманнскую школу» в русской истории, чтоб с этим доводом согласиться. По этой школе, наше государственно-этническое существование началось… с «призвания варягов», между тем теперь вполне известно, что Гостомысл, вероятно, был мифическим лицом, а если и был на самом деле, то вовсе не давал совета «звать варягов». Однако мы уклоняемся от темы и должны к ней вернуться. Христианских сказов мы слышали немало, но вспоминаем лишь незначительное их количество, так как эта тетрадь погибла во время революции.