— Нет, я запрещаю тебе. Все может кончиться тем, что к тому моменту, когда ты решишь отправиться вслед за нами, Х-фактор уже так подействует на тебя, что ты будешь просто не в силах это сделать или, как майор, впадешь в бессознательное состояние. — Айвен умолк, пристально глядя на русского и стараясь вложить в свой взгляд всю силу убеждения. — А я, между прочим, совершенно не расположен объяснять ему, когда он наконец очнется, куда я подевал его единственного в этом мире земляка.
Русский помрачнел и со вздохом склонился над своей тарелкой. Некоторое время оба молча ели, потом Юрий отодвинул пустую тарелку, утер рот уголком салфетки и, скомкав, положил ее на стол:
— И все-таки. Как быть, если они зададут тебе этот вопрос? Насколько я понял, у этого барона Конгельма достаточно возможностей, чтобы перекрыть или хотя бы сильно затруднить нам уход на запад.
Круифф молча налил себе стопку, залпом выпил и пробормотал сквозь зубы:
— Об этой проблеме подумаем, когда — и если — она возникнет.
У столика неслышно нарисовался официант:
— Господа велят подавать десерт?
Они переглянулись и ответили одновременно:
— Давайте.
На следующий день Круифф наведался в банк к господину Максину. В приемной управляющего банка на строгой формы удобных кожаных диванах сидело довольно много народу, но, как только секретарша доложила о его приходе, господин Максин, взволнованный, почти сразу же возник на пороге и пригласил его в кабинет:
— Очень рад, очень рад… Чаю?
— Благодарю.
Они сели в кресла у небольшого чайного столика в углу обширного кабинета. Банкир собственноручно налил чай в изящные фарфоровые чашечки, придвинул гостю вазочку с вареньем:
— Прошу вас, угощайтесь.
— Еще раз благодарю.
Господин Максин поднес чашку ко рту, разок отхлебнул и дрожащей рукой поставил чашку обратно на столик. Было видно, что он не находит себе места от беспокойства и нетерпения.
— Прошу прощения, господин Кройф, — заговорил он возбужденно, — но, если это еще возможно, я бы хотел принять ваше предложение.
Круифф, по примеру хозяина ставя чашку на место, утвердительно кивнул:
— Без всякого сомнения. Вы столько для нас сделали, что я с удовольствием сделаю то, что обещал. Однако позвольте полюбопытствовать, — спросил он после короткого молчания, — что заставило вас изменить первоначальные намерения?
— Как, вы не знаете? Об этом все только и говорят. Четыре дня назад вооруженная банда совершила налет на специальный курьерский поезд и ограбила вагон, перевозивший наличность Государственного банка.
Круифф усмехнулся про себя, однако придал лицу крайне озабоченное выражение:
— Да что вы Говорите! И большая банда?
— Чрезвычайно большая. Человек под сорок. А главарь у них — ромэл. И, что самое страшное, налет произошел всего в тридцати верстах отсюда. Если уж подобные банды безнаказанно орудуют так близко от города… — Банкир в возмущении стиснул руки.
Айвен сочувственно покачал головой:
— Вот видите. Я же говорил. И то ли еще будет… Господин Максин согласно закивал:
— Да, да, вы были абсолютно правы. Собеседники принялись пить чай, рассеянно глядя перед собой в большое окно, затянутое по краям морозными узорами. Круифф повернулся к банкиру:
— Я нынче же договорюсь о местах. Насколько я помню, детишек у вас двое? Господин Максин кивнул.
— Отлично, значит, купе за вами. Там только два спальных места, но… уж как-нибудь. И вот еще что. Поскольку это военный эшелон, то приказ о его отправке может прийти в любой момент, так что вам необходимо перевезти семью в город.
— Всенепременно, — закивал банкир, — сегодня же закажу номера в «Принц-паласе».
— А вот этого я бы вам не советовал, — склонился к нему Круифф, — я наслышан, что эти так называемые «народные патрули» завели привычку вламываться ночью в гостиничные номера и производить самовольные допросы.
— Да что вы говорите? — Господин Максин вздрогнул. — И куда же смотрит полиция?
— Помилуйте, — грустно улыбнулся Айвен, — какая полиция? Когда вы последний раз видели городового? Теперь вместо полиции как раз «народные патрули». Не знаю только, какого это они народа.
— Но что же мне делать? — растерянно пробормотал банкир.
— А вы обратитесь к барону Конгельму. Он любезно согласился приютить у себя нашего больного друга. Да и вашим домашним там будет не в пример покойнее.
— Действительно, — обрадовался господин Максин, — вы знаете, все это так на меня подействовало, что… — Он прижал руки к груди, словно извиняясь.