— Сумею, царь-государь!
Именитые гости слушают — ничего понять не могут.
Уехал горшеня, а царь Иван Васильевич на другой же день издал приказ: чтобы у всех бояр, у всех воевод, купцов да попов на пирах не было посуды — ни золотой, ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы только глиняная. И еще было сказано: сам проверю как мой приказ исполнять будут!
А горшеня в то время дома сидел да работал, рук не покладая. Знай лепит и обжигает горшки да тарелочки. Целый воз наделал. А как закончил работу, повез свой товар в город на торжище.
Только приехал на торжище — кинулись к нему со всех сторон покупщики. Да не простые люди, а все князья да бояре, воеводы да попы. Один другого локтями отталкивает, любую цену дает. Горшеня не успевает деньги получать.
После всех бежит главный боярин: пузо — как бочка, борода — как лопата.
— Хорош ли товар, горшенюшка?
— Хорош, просим покорно!
— Много ли у тебя осталось?
— Да не так уж много. Сегодня на мои горшки да тарелки большой спрос.
— Продай мне все, что у тебя на возу осталось!
— Купи!
— А во сколько горшок ценишь?
— В пятьдесят рубликов.
— Что ты, в своем ли ты уме? Я в ином месте куплю, два гроша заплачу!
— Твоя воля!
Выругался главный боярин, ушел с торжища. Побегал, поискал — нигде глиняных горшков не нашел. Вернулся обратно.
— Ну, как, горшеня, одумался? Какую цену назначаешь?
— Сто рублей за горшок.
— Как — сто рублей? Видно, с ума ты сошел!
— Сошел или нет, а цена горшку — сто рублей!
— Ах ты, такой-сякой! Оставайся ты тут со своими горшками! — кричит боярин.
Покричал и ушел.
Походил, походил боярин по рынку и думает:
«Кто знает, а вдруг царь-государь ко мне пожалует, а у меня ни одного глиняного горшочка нет! Тогда, смотри, и головы лишишься…».
Опять вернулся:
— Ну, горшеня, сколько же горшок стоит?..
— А теперь ни за какие деньги не продам. Свези меня на себе — уважу тебя: без платы горшков дам. А не повезешь — другой охотник найдется! Сегодня на мой товар большой спрос!
Видит боярин — деваться некуда. Платить за горшок сто рублей — жалко, без горшка остаться — боязно.
Думал, думал боярин, да делать нечего.
— Ладно, — говорит, — повезу!
Выпряг горшеня лошадь, на место ее поставил в оглобли боярина, запряг:
— Но-о! Поехали!
Пыхтит боярин, отдувается, а сам везет да везет горшеню. А горшеня кнутиком помахивает да во весь голос песню поет.
Вез, вез боярин и спрашивает:
— До коих же мест везти тебя?
— Вези хоть до царского дворца!
Весело поет горшеня, а возле дворца еще громче запел.
По песне его царь Иван Васильевич и узнал:
— Это, видно, мой горшеня едет!
Выглянул в окошко, говорит:
— Здравствуй, горшенюшка! С приездом!
— Благодарствую, царь-государь!
— Да на ком ты едешь?
— На дурном разуме!
— Ну, молодец ты, горшеня! Истинно, молодец! А как, гуси прилетали?
— Прилетали, царь-государь!
— Сумел по перышку выдернуть?
— Сумел, царь-государь, да еще по золотому!
— Ну, входи в палаты — гостем будешь!
Посадил царь Иван Васильевич горшеню возле себя, стал потчевать.
А бояре да именитые люди сидят, косо на горшеню поглядывают — сами сговариваются, как бы на него царский гнев-немилость направить, и затеяли они игру.
Боярин, что на самом конце стола сидел, ударил наотмашь по щеке другого и говорит:
— Передай дальше!
Тот размахнулся, соседа своего ударил и те же слова говорит:
— Передай дальше!
Тот размахнулся, соседа своего ударил и те же слова говорит:
— Передай дальше!
Так и пошло от одного к другому и дошло до горшени. Ударил его главный боярин по щеке и говорит:
— Передай дальше!
Радуются все: ловко они горшеню подвели: ничего ему не остается, как самого царя-государя ударить. А горшеня не будь глуп — размахнулся изо всей силы, бац главного боярина по щеке:
— Передай обратно!
Засмеялся царь Иван Васильевич и говорит:
— Опять ты, горшенюшка, догадливее всех оказался! Довольно тебе глину месить! Разувай-ка ты лапти, сбрасывай кафтан — надевай-ка сапоги да одежду моего главного боярина! А ты, боярин, обувайся в горшенины лапти, одевайся в его кафтан — отправляйся горшки лепить. Только вот не знаю — хватит ли у тебя на это ума-разума?
Семь Агафонов бестолковых