Пошел Иван-царевич к матушке. Все ей рассказал.
Замесила царица два пшеничных хлеба на своем молоке; взял их Иван-царевич, завернул в полотенце и в путь отправился.
Зашел он в лес дремучий. Нашел старую избушку. Положил на стол два пшеничных хлебца. Сам за печку спрятался. Набежали тут два серых волка. Один говорит:
— Фу-фу-фу, русским духом пахнет! Кто тут есть, кого бы нам съесть?
А другой говорит:
— Что ты, братец, погляди получше, лежат на столе два пшеничных хлебца, это от них такой дух идет.
Ухватили волки по белому хлебцу, проглотили их, почуяли материнское молоко, об пол грянулись, стали царевичами: по колено ноги в золоте, по локотки руки в серебре, на каждой волосинке по жемчужинке.
Тут Иван-царевич из-за печки вышел. Обнял их, поцеловал, все им рассказал и домой повёл.
Долго ли, коротко ли, — приезжают корабельщики.
Подозвала их к себе царица.
— Заезжайте ко мне, корабельщики, наесться, напиться, моему чуду подивиться.
Увидели корабельщики царевичей, удивились, разохались.
Поехали в царство к старому царю. Стали они ему про царевичей рассказывать. Тут царь не выдержал, с трона вскочил.
— Это, верно, мои сыновья любимые. Я поеду с вами, корабельщики, на них поглядеть и себя показать.
Как его злые сестры ни уговаривали, — сел царь на корабль, поплыл к острову. Подъезжает корабль к острову. Видит царь — золотой дворец, как жар горит, у дворца золотая сосна, под сосной серебряный столб, у столба кот-баюн: в праву сторону пойдет — сказки-байки поведет, голосом потянет — трава повянет.
Взошел царь на крыльцо. А тут открылись двери дубовые, и вышла молодая царица, с нею Иван-царевич, да два царевича: по колено ноги в золоте, по локотки руки в серебре, на каждой волосинке по жемчужинке.
Царь на царицу взглянул, сразу жену узнал, а царевичи ему в ноги падают.
— Здравствуй, — говорят, — родимый батюшка!
Уж как тут царь обрадовался! И остался он на острову жить со своей семьей. А злых сестер в бочку посадили, горячей смолой засмолили, в море-океан опустили. Так им и надо!
Медное, серебряное и золотое царства
некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. У него была жена Настасья-золотая коса и три сына: Петр-царевич, Василий-царевич и Иван-царевич.
Пошла раз царица со своими матушками и нянюшками прогуляться по саду. Вдруг поднялся сильный Вихрь, подхватил царицу и унес неведомо куда. Царь запечалился, закручинился, да не знает, как ему быть.
Вот подросли царевичи, он им и говорит:
— Дети мои любезные, кто из вас поедет свою мать искать?
Собрались два старших сына и поехали.
И год их нет, и другой их нет, вот и третий год начинается… Стал Иван-царевич батюшку просить:
— Отпусти меня, отец, матушку поискать, про старших братьев разузнать.
— Нет, — говорит царь, — один ты у меня остался, не покидай меня, старика.
А Иван-царевич отвечает:
— Все равно, позволишь — уйду, и не позволишь — уйду.
Что тут делать?
Отпустил его царь.
Оседлал Иван-царевич своего доброго коня и в путь отправился.
Ехал-ехал… Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Доехал до стеклянной горы. Стоит гора высокая, верхушкой в небо уперлась. Под горой — два шатра раскинуты: Петра-царевича да Василия-царевича.
— Здравствуй, Иванушка! Ты куда путь держишь?
— Матушку искать, вас догонять.
— Эх, Иван царевич, матушкин след мы давно нашли, да на том следу ноги не стоят. Пойди-ка, попробуй на эту гору взобраться, а у нас уже моченьки нет. Мы три года внизу стоим, наверх взойти не можем.
— Что ж, братцы, попробую.
Полез Иван-царевич на стеклянную гору. Шаг наверх ползком, десять — вниз кубарем. Он и день лезет, и другой лезет. Все руки себе изрезал, ноги искровянил. На третьи сутки долез до верху.
Стал на краю горы, братьям кричит:
— Я пойду матушку отыскивать, а вы здесь оставайтесь, меня дожидайтесь три года и три месяца, а не буду в срок, так и ждать нечего. И ворон моих костей не принесет.