А Василиса все делает, всем угождает, всю работу справляет. И с каждым днем хорошеет. Это все куколка Василисе помогает.
Утром раненько надоит Василиса молока, запрется в чуланчике, потчует куколку молоком да приговаривает:
— Ну-ка, куколка, покушай, моего горя послушай.
Куколка покушает и утешит Василису, и всю работу за нее сделает, а еще травку от загара укажет. Станет Василиса еще краше прежнего.
Вот раз уехал отец надолго из дому.
Сидит мачеха с дочками в избе, за окнами темень, дождь. Кругом избы лес дремучий, а в лесу Баба-яга живет, людей, как цыплят, жрет.
Вот мачеха раздала девицам работу: одной кружева плести, другой чулки вязать, Василисе — прясть. Во всем доме огонь погасила, одну лучину оставила, где девушки работали, и спать легла.
Трещала, трещала лучина березовая да и загасла.
— Что тут делать? — говорят мачехины дочки. — Придется за огнем к Бабе-яге идти.
— Я не пойду, — говорит старшая. — Я кружева вяжу, мне от крючка светло.
— Я не пойду, — говорит средняя. — Я чулок вяжу, мне от спиц светло.
Да как закричат обе:
— Василисе! Василисе за огнем идти! Ступай к Бабе-яге! — И вытолкали Василису из избы!
Заплакала Василиса, вынула из кармана куколку.
— Куколка моя милая, посылают меня к Бабе-яге за огнем, а Баба-яга людей ест-жует, только косточки похрустывают.
— Ничего, — говорит куколка, — пока я с тобой — беды не будет.
— Спасибо тебе, куколка, на добром слове, — сказала Василиса и в путь отправилась.
Вдруг скачет мимо нее всадник — сам белый, на коне белом, сбруя на коне ясная.
Стало рассветать.
Идет девушка дальше.
Вдруг скачет другой всадник — сам красный, на коне красном, сбруя на коне красная.
Взошло солнце.
Целый день шла Василисушка. К вечеру вышла она на полянку. Смотрит — изба стоит. Забор вокруг избы из людских костей.
Обомлела девушка, встала, как вкопанная. Вдруг едет всадник черный, на коне черном, сбруя на коне черная. Доскакал до ворот и пропал, как сквозь землю провалился.
Ночь настала.
Вдруг слышит Василиса — земля дрожит, ходуном ходит. Это Баба-яга в ступе летит, пестом погоняет, помелом след заметает. Подъехала к воротам да как закричит:
— Фу-фу-фу, русским духом пахнет! Кто здесь есть?
Подошла Василиса к Бабе-яге, поклонилась ей низехонько, говорит ей скромнехонько:
— Это я, бабушка; меня мачехины дочки к тебе за огнем прислали.
— Так, — говорит Баба-яга, — твоя мачеха мне родня. Ну что ж, поживи у меня, поработай, а там видно будет.
А потом как крикнет громким голосом:
— Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь, ворота мои широкие, отворитесь!
Зашла Баба-яга в избу, на лавке растянулась.
— Эй, девка-чернавка, подавай еду!
Выскочила девка-чернавка, стала Бабу-ягу кормить: котел борща, да ведро молока, да двадцать цыплят, да сорок утят, да полбыка, да два пирога, да квасу, меду, браги без счету. Все съела Баба-яга. Василисе только краюшку хлеба дала.
— Ну, — говорит, — Василиса, возьми вот мешок пшена да по зернышку перебери, да всю чернушку выбери, а не сделаешь — я тебя съем.
Тут Баба-яга и захрапела.
Взяла Василиса хлеба краюшку, положила перед куколкой и говорит:
— Куколка, голубушка! Помоги, спаси, пожалей меня, сиротинушку.
А куколка в ответ:
— Ты не плачь, не тужи, лучше спать ложись; утро вечера мудренее.
Только Василиса заснула, куколка закричала:
— Птицы-синицы, воробьи и голуби сюда прилетайте, от беды Василису выручайте!
Слетелось тут птиц видимо-невидимо. Стали пшено перебирать, стали громко ворковать, зернышки — в мешок, чернушки — в зобок. Да все пшено по зернышку перебрали, от чернушек очистили.
Только дело сделали, проскакал мимо ворот белый всадник на белом коне. Рассвело.
Тут проснулась Баба-яга, Василису спрашивает:
— Что, работу сделала?
— Готово, бабушка.
Рассердилась Баба-яга, — говорить-то нечего!
— Ну, — ворчит, — я сейчас на добычу полечу, а ты возьми вон мешок, там горох с маком смешанный, все по зернышку перебери, на две кучи разложи. А не сделаешь — я тебя съем.
Вышла Баба-яга на двор, свистнула, подкатила к ней ступа с пестом.
Проскакал красный всадник. Солнце взошло.
Села Баба-яга в ступу, выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает.
Взяла Василиса хлебца корочку, перед куколкой положила.
— Помоги, куколка-голубушка!
Крикнула куколка звонким голосом:
— Прибегайте, мыши полевые, домовые, амбарные!