Кот и Лиса
ил-был мужик; у него был кот, только такой шкодливый, что беда. Надоел он мужику. Вот мужик думал-думал, взял кота, посадил в мешок, завязал и понес в лес. Принес и бросил его в лесу; пускай пропадет. Кот ходил-ходил и набрел на избушку, в которой лесник жил. Залез на чердак и полеживает себе, а захочет есть — пойдет по лесу птичек да мышей ловить, наестся досыта и опять на чердак, и горя ему мало.
Вот однажды пошел кот гулять, а навстречу ему лиса. Увидала кота и дивится:
«Сколько лет живу в лесу, а такого зверя не видала».
Поклонилась коту и спрашивает:
— Скажись, добрый молодец, кто ты таков, каким случаем сюда зашел и как тебя по имени величать?
А кот вскинул шерсть свою и говорит:
— Я из сибирских лесов прислан к вам бурмистром, а зовут меня Котофей Иванович.
— Ах, Котофей Иванович, — говорит лиса, — не знала про тебя, не ведала, ну, пойдем же ко мне в гости.
Кот пошел к лисице; она привела его в свою нору и стала потчевать разной дичью, а сама выспрашивает:
— Что, Котофей Иванович, женат ты или холостой?
— Холостой, — говорит кот.
— И я, лисица-девица, возьми меня замуж.
Кот согласился, и начался у них пир да веселье.
На другой день отправилась лиса добывать припасов, чтобы было чем с молодым мужем жить, а кот остался дома. Бежит лиса, а навстречу ей попадается волк, и начал с ней заигрывать.
— Где ты, кума, пропадала, мы все норы обыскали, а тебя не видали.
— Пусти, дурак, что заигрываешь, я прежде была лисица-девица, а теперь замужняя жена.
— За кого ты вышла, Елизавета Ивановна?
— Разве ты не слыхал, что к нам из сибирских лесов прислан бурмистр Котофей Иванович? Я теперь бурмистрова жена.
— Нет, не слыхал, Елизавета Ивановна. Как бы на него посмотреть?
— У, Котофей Иванович у меня такой сердитый: коли кто не по нем, сейчас съест. Ты смотри, приготовь барана да принесли к нему на поклон: барана-то положи, а сам схоронись, чтобы он тебя не увидел, а то, брат, туго придется.
Волк побежал за бараном.
Идет лиса, а навстречу ей медведь, и стал с ней заигрывать.
— Что ты, дурак, косолапый Мишка, трогаешь меня? Я прежде, была лисица-девица, а теперь замужняя жена.
— За кого же ты, Елизавета Ивановна, вышла?
— А который прислан к нам из сибирских лесов бурмистром, зовут Котофей Иванович, — за него и вышла.
— Нельзя ли посмотреть его, Елизавета Ивановна?
— У, Котофей Иванович, у меня такой сердитый; коли кто не по нем, сейчас съест. Ты ступай, приготовь быка да принеси ему на поклон; волк барана хочет принести. Да смотри, быка-то положи, а сам схоронись, чтобы Котофей Иванович тебя не увидел, а то, брат, туго придется.
Медведь потащился за быком.
Принес волк барана, ободрал шкуру и стоит в раздумье. Смотрит — медведь лезет с быком.
— Здравствуй, брат Михаил Иванович!
— Здравствуй, брат Левон. Что, не видал лисицы с мужем?
— Нет, брат, давно дожидаю.
— Ступай, зови.
— Нет, не пойду, Михаил Иванович. Сам иди, ты посмелей меня.
— Нет, брат Левон, и я не пойду.
Вдруг, откуда ни возьмись, бежит заяц. Медведь как крикнет на него:
— Поди-ка сюда, косой черт!
Заяц испугался, прибежал:
— Ну, что, косой пострел, знаешь, где живет лиса?
— Знаю, Михаил Иванович.
— Ступай же скорее да скажи ей, что Михаил Иванович с братом Левоном Ивановичем давно уже готовы, ждут тебя-де с мужем, хотят поклониться бараном да быком.
Заяц пустился к лисе во всю свою прыть. А медведь и волк стали думать, где бы спрятаться. Медведь говорит:
— Я полезу на сосну.
— А мне что же делать, а куда денусь я? — спрашивает волк. — Ведь я на дерево ни за что не взберусь. Михаил Иванович, схорони, пожалуйста, куда-нибудь, помоги горю.
Медведь положил его в кусты и завалил сухими листьями, а сам залез на сосну, на самую макушку, и поглядывает, не идет ли Котофей с лисою. Заяц между тем прибежал к лисициной норе, постучался и говорит:
— Михаил Иванович с братом Левоном Ивановичем прислали сказать, что они давно готовы, ждут тебя с мужем, хотят поклониться вам быком да бараном.
— Ступай, косой. Сейчас будем.
Вот идет кот с лисою. Медведь увидел их и говорит волку:
— Ну, брат Левон Иванович, идет лиса с мужем: какой же он маленький!
Пришел кот и сейчас же бросился на быка; шерсть на нем взъерошилась, и начал он рвать мясо и зубами и лапами, а сам мурчит, будто сердится:
— Мало, мало!
А Медведь говорит:
— Невелик, да прожорист. Нам четверым не съесть, а ему одному мало; пожалуй, и до нас доберется.