В частности, корпоративное управление и права немецких университетов оставались практически неизменными до XVIII в. Даже если взглянуть на подписанные в 1737 г. курфюрстом Ганновера (и одновременно английским королем) Георгом II привилегии самого «прогрессивного» на тот момент в Германии Гёттингенского университета, то увидим, что они мало отличаются от средневековой буллы[87]. Не изменялась и возникшая в Средневековье система ученых степеней, высшей из которых была степень доктора, наделяющая ее обладателя правом ubique docendi — читать лекции, причем не только в том университете, где была получена степень, но и в любом другом. Ясно, что в условиях Нового времени, которое характеризовалось «перепроизводством» академических ученых, это право не могло быть реализовано, поэтому и институт ученых степеней постепенно клонился к упадку и требовал изменения самого содержания научной аттестации[88].
Тем временем накапливались и другие отрицательные черты университетской корпоративности, ставшие очевидными в Новое время. К ним относилось, например, такое распространенное явление как «фамильные университеты», в которых по примеру церковных приходов университетские кафедры передавались по наследству[89] (таким образом у претендента, не связанного с «профессорской семьей», независимо от его способностей не было шансов начать преподавание; неудивительно, что и научные степени в таком случае становились предметом купли-продажи). Вытекавшая отсюда неспособность университета к развитию науки привела в середине XVII — начале XVIII в. к тому, что актуальная научная деятельность переносится в открывающиеся при различных дворах ученые общества — академии, а университеты остаются вместилищем рутины и схоластики [90]. Вместе с тем, они все меньше удовлетворяют и общественным потребностям в образовании, а их посещаемость падает (за XVIII век в немецких университетах она сократилась почти в два раза)[91].
Итак, к рубежу XVII–XVIII века, т. е. началу периода посещения немецких университетов русскими студентами, исследуемого в нашей книге, Германия подошла с развитой университетской системой, отличавшейся самой густой плотностью в Европе, и хотя и разделенной по конфессиональному и территориальному признаку, но сохранявшей очень устойчивые общие черты (система четырех факультетов, академические привилегии и ученые степени, близость и зависимость высшей школы от государства), т. е. всем тем, что объединяло немецкие университеты в единую систему. Однако чтобы избежать дальнейших вопросов, нам необходимо четко оговорить, что именно мы будем понимать под немецкими университетами или, точнее, немецкой университетской системой XVIII — первой половины XIX в., обрисовать ее границы, и особенно выделить те области, которые посещались русскими студентами и которые являются поэтому основным объектом внимания в данном исследовании.
Основу этой системы составляли университеты, лежавшие на территории «Священной Римской империи германской нации» или, как она короче называлась в XVIII веке, — Deutsches Reich (Германская империя). Именно ее границы и определяли в то время понятие о немецких землях.
На востоке эти границы оставались в течение всего XVIII в. неизменными вплоть до роспуска империи в 1806 г. Некоторых оговорок требуют ее западные границы: здесь в начале XVIII века в состав империи еще входили австрийские Нидерланды (современная Бельгия). Эти территории, а также еще ряд земель по правому берегу Рейна были отвоеваны у империи в начале революционных войн рубежа XVIII–XIX в. и присоединены к Французской республике. В 1806 г. Священная Римская империя как государственное образование была ликвидирована, однако уже в 1815 г. на Венском конгрессе ее западные границы были восстановлены при учреждении Германского союза (Der Deutsche Bund) практически в прежнем, дореволюционном виде, за исключением Бельгии. Германский союз просуществовал до 1866 г., покрывая тем самым верхнюю хронологическую рамку нашей работы, причем его границы и на востоке, и на юге также совпадали с прежними границами империи. Таким образом, в течение почти всего XVIII и первой половины XIX века под немецкими землями можно понимать именно эту четко очерченную территорию Священной Римской империи германской нации (кроме уже оговоренного исключения Бельгии) и сменившего ее Германского союза, а следовательно, понятие немецкого университета в указанный период имеет вполне ясный смысл.
87
Die Privilegien und ältesten Statuten der Georg-August-Universität zu Göttingen / Hrsg. von Wilhelm Ebel. Göttingen, 1961. S. 28–39.
88
Geschichte der Universität in Europa / Hrsg. von W. Rüegg. Bd. 2. Von der Reformation zur Französischen Revolution (1500–1800). München, 1996. S. 299.
90
В немецком ученом пространстве XVIII века слово «академия» могло употребляться в двух различных смыслах. С одной стороны, еще со средних веков оно выступало синонимом слова «университет» (отсюда — «академические» = «университетские» корпоративные свободы); с другой стороны, с начала XVIII в. под протекцией немецких правителей в Германии появились ученые общества, которые также получили наименование академий (оно заимствуется ими у Парижской академии наук, притом что во Франции в то время университет уже не назывался академией). Чтобы исправить путаницу в немецком языке двух разных понятий и учреждений, Г. В. Лейбниц даже предлагал отказаться от употребления сочетания «академия наук» (один из возможных вариантов представило Гёттингенское ученое общество, которое именовалось «социететом наук» — Sozietät der Wissenschaften). К сожалению, такое смешение терминов перешло из немецкого и в русский язык, так что и в дальнейшем в книге мы будем говорить, например, о Киевской академии, имея ввиду высшее учебное заведение университетского типа, и о Петербургской академии наук, основанной по примеру Парижской как ученое общество.
91