В феврале 1809 г. В. фон Гумбольдт был назначен на должность директора департамента образования в Министерстве внутренних дел Пруссии, и в течение шестнадцати месяцев своего пребывания на этом посту успел заложить основы всей новой образовательной системы государства, от начальных школ, гимназий до высшей ступени — нового университета. Как уже говорилось, благодаря сочетанию ряда факторов, идея открытия в столице Пруссии «высшего научного учреждения» витала тогда в воздухе. Его проекты выдвигали многие: так, например, предшественнику Гумбольдта в должности К. Ф. Бейме это учреждение представлялось родом «сверхуниверситета», который должен заниматься подготовкой высших государственных чиновников из лучших выпускников всех остальных университетов. Заметно сказывалось в эти годы и противостояние немецкой и французской образовательных моделей. Революционная Франция, распустив свои университеты, продемонстрировала затем эффективность новой системы, в основу которой был положен принцип организации под контролем государства специализированных профессиональных высших школ, где каждая ведет преподавание лишь в своей определенной области знаний. Блестящий пример нового учебного заведения такого рода, оказавший немалое влияние на Европу, возник в 1794 г. с открытием Политехнической школы в Париже[115]. Некоторые государственные деятели в Пруссии начала XIX в. также склонялись к заимствованию французского пути, который бы положил конец развитию немецких университетов.
Но все же обсуждение проектов «высшего научного учреждения» в Берлине показало, что большинство авторов видели его именно в форме университета, однако лишенного всех прежних «цеховых предрассудков». Развернутый план нового университета, важный в свете дальнейшего решения его судьбы, представил И. Г. Фихте, назначенный его первым ректором. Впрочем, в этом проекте система преподавания и организации оказалась весьма деформированной, поскольку была представлена в полном соответствии с собственной философской системой самого Фихте, что отдаляло проект от возможности его практической реализации. Но почти одновременно с планом Фихте в 1808–1809 гг. вышли в свет еще несколько текстов неогуманистов, где давалось больше ключей к конкретному воплощению новой университетской идеи, как оно, в конечном итоге, и получилось в реформах Гумбольдта.
Два текста здесь должны быть названы прежде всего: это вновь, как и у Шеллинга, написанное в форме лекций программное сочинение его друга, профессора из Галле Г. Штеффенса «Об идее университета», а также «Размышления об университетах в немецком смысле», принадлежащие перу замечательного философа и теолога, который позднее возглавил богословский факультет Берлинского университета, Ф. Шлейермахера.
Оба произведения свободно используют новую научную методологию, в предложениях по структуре университета опираясь на названные выше работы Канта и Шеллинга. К этому в них добавляются и другие анализируемые проблемы, из которых главная — взаимосвязь университета, науки, с одной стороны, и государства, с другой. И Штеффене, и Шлейермахер не сомневаются в действенности государственной поддержки науки, что уже продемонстрировали модернизированные университеты, однако, подчеркивают необходимость предоставления ученым относительной свободы, выступают против вмешательства государства в сам научный процесс. Особенно четко эти мысли выражены у Штеффенса, который пишет, что задача государства заключается в том, чтобы организовывать, помогать развитию университетов, а затем — терпеть их свободу[116].
Шлейермахер первым в публицистике остановился на описании университетских свобод — свободы преподавания для профессоров и свободы обучения для студентов — как неотъемлемых составляющих немецкого университета. «Истинный дух университета состоит в том, чтобы внутри каждого факультета могла царить как можно большая свобода… Предписывать профессору, что он в установленное время из года в год должен повторять одно и то же, означает настраивать его против собственного же занятия, а также брать на себя вину в том, что его талант тем скорее увянет. Конечно, следует позаботиться о том, чтобы в течение такого промежутка времени, какой обычно проводят в университетах, все существенное из каждой области действительно бы читалось. Но если только присутствует надлежащий полный состав преподавателей в своих областях, то в этом не будет трудностей. Указание же каждому преподавать свой особенный предмет должно быть как можно менее формализованным и более гибким, так что два преподавателя без дальних толков могли бы обмениваться обязательствами, которые им были поручены. Итак, каждому будет сохранена свобода, и целое тем самым не пострадает, но выиграет».
115
Geschichte der Universität in Europa / Hrsg. von W. Rüegg. Bd. 3. Vom 19. Jahrhundert zum Zweiten Weltkrieg (1800–1945)- München, 2004. S. 44.
116
Die Idee der deutschen Universität. Die fünf Grundschriften aus der Zeit der ihrer Neugründung durch klassischen Idealismus und romantischen Realismus / Hrsg. von E. Anrich. Darmstadt, 1956. S. 356.