Память его празднуется 15 апр. в день преставления, в 3-ю Неделю по Пятидесятнице тесте с Собором Новгородских святых
Св. вел. князь Мстислав Великий был вторым и любимым сыном вел. князя Владимира Мономаха, преемником его на великом княжении и наиболее близким ему по духу. Сам вел. князь Владимир Мономах почитается в числе местных святых Киевской Церкви, и никогда русский народ не любил никого из князей своих, как его. Митрополит Никифор (грек), посетивший его, писал ему так «Мне ли предписывать тебе законы для умеренности, когда ты сам — княжеский и царский (мать его была дочерью византийского императора Константина Мономаха) властитель земли сильной, не знаешь дома, всегда в трудах и путешествиях, спишь на голой земле, единственно для важных дел государственных вступаешь во дворец светлый и, снимая с себя любимую одежду простую, надеваешь на себя властительскую; когда, угощая других обедами княжескими, сам только смотришь на яства роскошные... Восхвалю ли тебя за другие добродетели? Восхвалю ли щедрость, когда десница твоя ко всем простерта, когда ты ни сребра, ни злата не таишь, не считаешь в казне твоей, но обеими руками раздаешь их, хотя оскудеть не можешь, ибо благодать Божия с тобою...»
По словам летописца, вел. князь Владимир Мономах имел дар слез в молитве. Отца своего (вел. князя Всеволода Ярославича) «никогда ни в чем не ослушался» и любил его нежно; без волнения никогда не мог вспомнить о своем брате Ростиславе, потонувшем во время неудачного похода против половцев; «творил добро врагам своим и любил отпускать их с дарами». В своем завещании детям вел. князь Владимир писал так «Страх Божий и любовь к человечеству есть основание добродетели. Велик Бог и чудесны дела Его! О дети мои, хвалите Бога. Любите также человечество. Не пост, не уединение спасет вас, но благодеяние. Не забывайте бедных, кормите их и мыслите, что всякое достояние есть Божие и поручено вам только на время. Будьте отцами сирот; судите вдовиц сами; не давайте сильным губить слабых. Не убивайте ни правого, ни виновного; жизнь и душа христианина священна. Не призывайте всуе имени Бога, утвердив же клятву целованием крестным, не преступайте оныя... Не оставляйте больных, не страшитесь видеть мертвых, ибо все умрем. Принимайте с любовью благословение духовных, не удаляйтесь от них, творите им добро, да молятся о вас. Не имейте гордости ни в уме, ни в сердце и думайте: мы тленны, сегодня живы, а завтра во гробе. Бойтесь всякой лжи, пьянства и любострастия, равно гибельного для души и для тела. Чтите старых как отцов, любите юных как братьев. В хозяйстве сами прилежно за всем смотрите, не полагайтесь на отроков и тиунов. На войне будьте деятельны, служите примером для воевод. Не время тогда думать о пиршествии и неге. Расставив ночную стражу, отдохните; не слагайте с себя оружие, где может быть опасность, и рано садитесь на коня. Путешествуя в своих областях, не давайте жителей в обиду отрокам; а где остановитесь, напоите и накормите хозяина. Приветствуйте всякого человека, когда идете мимо. Любите жен своих, но не давайте им власти над собою. Все хорошее узнав, вы должны помнить. Чего не знаете, тому учитесь. Отец мой, сидя дома, говорил на пяти языках, за что хвалят нас чужестранцы. Леность — мать пороков, берегитесь ее. Человек должен всегда заниматься; на пути, на коне, не имея дела, вместо суетных мыслей читайте наизусть молитву или повторяйте самую краткую, но лучшую: „Господи, помилуй". Не засыпайте без земного поклона. Да не застанет вас солнце на ложе. Идите рано в церковь воздать Богу хвалу утреннюю — так делал отец мой, так делали добрые мужи. Потом садились думать с дружиной или судить народ или ездили на охоту. Так жил и ваш отец. Я сам делал все, что мог бы велеть отроку. На охоте и войне, днем и ночью, в летний зной и зимний холод не знал покоя, не надеялся на посадников и бирючей, не давал вдовиц и бедных в обиду сильным, сам назирал церковь и Божие служение и домашний распорядок.
Всех походов моих было 83, а маловажных не упомню... кто путешествовал скорее меня? Выехав рано из Чернигова, я бывал у отца в Киеве прежде вечерен. Любя охоту, мы часто ловили зверей с вашим дедом. Своими руками я вязал в густых лесах диких коней вдруг по нескольку... (здесь князь перечисляет опасности, которым он подвергался на охоте, как он „не щадил в юности головы своей")... Но Господь хранил меня. И вы, дети мои, не бойтесь смерти, ни битв, ни зверей свирепых, но являйтесь мужами во всяком случае, посланном от Бога. Если Провидение судит кому умереть, то не спасут его ни отец, ни мать, ни братия. Хранение Божие надежнее человеческого».
В 1093 г. умер вел. князь Всеволод — последний из сыновей Ярослава Мудрого. Киевляне, любившие уже тогда сына его Владимира особой любовью, пожелали видеть его на киевском престоле. Но Мономах не захотел нарушить законных прав старшего двоюродного брата, и Святополк II Изяславич стал вел. князем киевским.
Он не имел нравственных качеств Мономаха, и киевляне его не любили, но кончилось тем, что под влиянием Мономаха и печерских иноков (см. житие прп. Прохора Лебедника — 10 февр.) стали во всем его слушать.
Вскоре у них возникла война с их третьим двоюродным братом — Олегом Святославичем (сыном покровителя печерских иноков; см. житие прп. Антония — 10 июля и житие прп. Феодосия — 3 мая) из-за того, что он не хотел по разным причинам отдать Мономаху отцовский его удел — Чернигов. Во время этой войны был убит на севере один из сыновей Владимира Мономаха — князь Изяслав, неправильно завладевший городом Муромом, который принадлежал Святославичам. И братоубийственную войну эту прекратил тот из сыновей Мономаха, про которого Летопись говорит, что он был «неудержим на милость ко всем».
Весь проникнутый заветами отца, он не хотел пролития крови христианской. Это был князь Мстислав Владимирович Новгородский, которому тогда было только 20 лет.
Вот что сделал князь Мстислав: когда он узнал, что брат его Изяслав убит, а Олег взял города Мономаховичей — Ростов и Суздаль, он приказал привезти тело Изяслава и похоронить его в новгородской Софийской церкви, а сам послал сказать Олегу: «Ты убил моего брата, но в ратях гибнут цари и герои; будь доволен своим наследственным городом Муромом; в таком случае умолю отца примириться с тобой!»
Ростов и Суздаль он требовал обратно. Но Олег хотел взять и Новгород. Тогда Мстислав вооружился, разбил Олега и вернул свои города, а сам написал ему: «Я моложе тебя, пересылайся с отцом, я во всем послушаюсь тебя» — и просил его вернуть пленных. В то же время он написал отцу, прося его примириться с Олегом.
Олег притворно согласился на мир, но когда доверчивый Мстислав, распустив свое войско, обедал, ему пришли доложить, что Олег стоит уже с войском вблизи, на реке Клязьме. Мстислав наскоро собрал дружину. В то же время к нему успел подойти посланный к нему на подмогу отцом младший брат Вячеслав с конным полком, и в тылу своем Олег увидел развевающимся стяг Мономахов. Олег ушел в Рязань, но Мстислав стал приближаться к городу. Олег бежал в отчаянии и из Рязани: он видел, что положение его безвыходно. Тогда Мстислав послал в третий раз сказать ему: «Не бегай, но пошли к братьям с просьбой о мире; не лишат они тебя Русской земли, а я пошлю к отцу моему просить за тебя».
После этого Мстислав вернулся в Новгород, где его сильно любили, и там опасно заболел, но получил исцеление от иконы святителя Николая. А Олег в это время получил письмо от Мономаха — ответ на просьбу Мстислава. Вот это письмо, написанное 6 сентября 1096 г.: «Пишу к тебе, потому что принудил меня к тому сын твой крестный (Мстислав был крестник Олега): прислал ко мне мужа своего и грамоту; пишет: „Уладимся и помиримся, а братцу моему (убитому Изяславу) суд пришел; не будем за него местники, но положимся во всем на Бога: они станут на суд пред Богом, а мы Русской земли не погубим". Увидав такое смирение сына своего, я умилился и устрашился Бога, подумал: сын мой в юности своей и в безумии так смиряется, на Бога все возлагает, а я что делаю? Грешный я человек, грешнее всех людей! Послушался я сына своего, написал к тебе грамоту: Наш Господь повелевает жизнью и смертью и, однако, претерпел хулу и удары, а мы-то! Сегодня живы, а завтра в гробу. Посмотри, брат, на отцов наших: много ли взяли с собой, кроме того, что сделали для души? Тебе следовало бы, брат, обратиться ко мне. Когда убили дитя мое и твое пред тобою, когда ты увидел кровь его и тело, увянувшее, как цветок, только что распустившийся, как агнца заколанного, подумать бы тебе, стоя над ним: „Увы мне, что я сделал! Ради неправды мира сего взял грех на душу свою, отцу и матери — слезы". Богу бы тебе тогда покаяться да жену его прислать, ведь она ни в чем не виновата; обнял бы я ее и оплакал мужа ее вместо песен брачных. Не видел я ни их первой радости, ни венчания... Ради Бога, пусти ее ко мне скорей, пусть сидит у меня, как горлица на сухом дереве, жалуясь... А меня Бог утешит. Суд сыну моему от Бога пришел. Удивительно ли, что муж умер на рати, умирали так и прежде наши прадеды; не искать бы ему чужого и меня в стыд и печаль не вводить; это подучили его отроки для своей корысти, а ему на погибель... Если бы ты тогда сделал по своей воле — Муром взял, а Ростова не занимал и послал бы ко мне, мы уладили бы давно. Захочешь покаяться перед Богом и со мной помириться, то напиши грамоту с правдою; тогда и волость возьмешь добром, и наше сердце обратишь к себе, и лучше будем жить, чем прежде; я тебе не враг, не мститель. Если тот мой грех, что ходил на тебя к Чернигову за дружбу твою с половцами, то каюсь...»