* * *
Осень, Московско-Парижская осень
Солнце свободы, хамская просинь
Неба, колючие жёлтые крошки
Страшного хлеба на детской ладошке
Лета выносит на берег ада
Посередине райского града
Вертятся части сложного чуда
Нелепым голосом поёт Иуда
Плачет-играет острая злоба
Дивного, серого с музыкой гроба
С золотой непонятной крышкой
Рубиновой змейкой, лживой афишкой
Русской детской растерзанной книжкой
Эмали и Камеи
Зеваки наблюдают гада
На эмали, но камея
Невниманью только рада
На глаза им брызнет змея
Изменились Вы, камея!
Расходились по бульварам –
Что нам делать с этим фаллом?
Глядь – а он уже эмаль
Прошлого немного жаль
История Государства Российского
Река-глубока, говорил леденец
Сестрица-москвица, я стану кремлец
Аминь, текла река водой
Я стану духами "Красная Москва"
Шанелью мира молодой
Хорошие твои слова!
Говорит сестрице брат –
Вот и злато царских врат
Оригинальный поп венчает нас –
Ветер, гадкий сын утрат
У серого валенки горят
У розового говорят
Аминь, какой рассвет погас!
Памятник
И горе не горит, и смерть не умирает –
Гораций памятники пожирает
Да неба нового сюда летит привет
И пирамид истлеет след
И цесаря десница увядает
И слова молкнет хамский бред
Что было, больше не бывает
И меньше больше забывает
Как ты и я, как да и нет
* * *
Белеют гулкие парады
Пустые – форм
Жиреют сладкие Отрады
На месте Норм
И всё какими-то игрушками
Трещат, скорбя
Пуская яркий морфий ужаса
Под себя
* * *
...тогда на красной птице снежной
Где ткань рождает ткань зимы
Медведь стоический и заяц безмятежный
Стоят на страже водочной страны
...тогда горящими кидаясь городами
Но не горя
На жирном хоботе играяся с жидами
Мы емлем им царя
* * *
Мир значит знак и имя имянует
Глаз видит тень моей печальной родины
Её же и поют по храмам чёрным
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Осталось ясными тряхнуть семенниками
И к чёрту полететь алмазными слезами...
* * *
Я стану иммортелем
И в имени цветка
Я буду жить века
Я стану макароном
И в имени еды
Не денусь никуды
Я стану мемуаром
Девицы Бланш Гандон
О, этот вечный сон...
Пироскаф
Я увижу пароход
Говорю: символ неволи
Я увижу самолёт
И блюю от сладкой боли
Неба, ёбаного в рот
Tabula Rasa
Черти румяную зиму сосут
Петербург остался идиотом
Посещеньица от милого не чая:
"Я приеду на широкие брега"
Табулу бритую ноги несут
Пишет яркая змея по чёрному
Пробегая звонкая по музыке:
"Вы снега ль мои снега"
Цвета
Не водкой и не селёдкой
Синим свистом чёрных полей
Прёт, и туберкулёзной глоткой
Рвёт на красное лоно степей
Серебрится
Подо мной золотая река
Синь змеится
И русалка сосёт казака
Дорогая моя Москва
Сквозь тебя прорастает трава
И по нужному месту катится
Золотая моя голова
* * *
Лишь в узкой голове придворного Христа
Кутейкина заменит пустота
Тогда по сторонам животворяща древа
И Пушкин поплывёт...
* * *
Кинь горе жаркое на Писание –
Получишь яркое своей жизни описание
НОВЫЕ СТИХИ
(2003)
* * *
Три-четыре бы Рима
Три-четыре бумажных витка
Сигаретного дыма
А потом начинайся, тоска
. . . . . . . . . . . . . . . .
Утюгами дерутся
Оставляя включёнными в сеть
Топорами секутся
Чтоб скорей умереть
* * *
Пусть не оставили наглядного следа
Ни фаллос нежный, ни кровавая манда –
Нам мелкий демиург кричит: пора
Пока мой друг, пока
И впредь нас не лови
Я тогда от этой крови-любви
Падаю на облака
Ты только вспоминай, откуда и куда
Вокруг земли течёт река
Этюд
Стеклянная зима на чистой Колыме
Известной синевой горит в моём уме
Слеза, не мёрзня, прогорает
И я бы позабыл всё, что я только знал