К «Я-то один, а они-то все» подпольного человека, когда он «был еще совсем мальчишка», любопытную параллель заметил Аарон Штейнберг (Своб. Дост., с. 88 сл.) в письме самого Достоевского А. Майкову от 9/21.10.1870: «--мы одни, а они-то все», т. е. Россия и Европа. Сюда же «Я не мог мыслить о себе как о ничтожной твари, и хоть маленьким, но был богом.» — Флоренский в детстве (Детям моим, 4), «Я это иное», Je est un autre шестнадцатилетнего Рембо из двух его «писем ясновидца» (13 и 15.5.1871, см. Письма ясн.) и не менее знаменитый «Единственный» Макса Штирнера.
Из Бахтина об отношении «я» — другие:
--я чувствует себя исключением, единственным я в мире (остальные все другие) и живет этим противопоставлением. Этим создается этическая сфера абсолютного неравенства я всем другим, вечного и абсолютного исключения я (оправданного исключения). — Большинство людей живет не своей исключительностью, а своей другостью. Исключительность материализуется и становится паразитической (эгоизм, честолюбие и т. п.).
— набросок К вопросам самосознания и самооценки-- (БСС 5, с. 73); «Да, между мною и другими — для христианина бездна; деление происходит нацело: я и другие-- Вне этого основного факта религии (уединение себя) ни одно религиозное явление необъяснимо.» — доклад Проблема обоснованного покоя в записи Л. Пумпянского (БФ, с. 235). Главной на эту тему осталась ранняя бахтинская работа Автор и герой.
Примеры на «Люди то, а мы другое»: «Кому клюковка, а нам тукманка», «Кому телята, а нам ребята», «Кому пироги да пышки, а нам желваки да шишки», «Кого / всех мимо, а меня в рыло», «Вам Бог дал, а нам посулил», «У людей долото / шило бреет, а у нас и бритва не берет», «Люди пировать, а мы горевать», «Кому веселье, а мне и полвеселья нет», «Ваши скачут/ пляшут, а наши плачут», «Люди пьют, так честь и хвала; а мы запьем — стыд да беда», «Все люди такие, только мы вот эдакие / мы сякие», «Чьи грехи закрыты, а наши все наружу», «Чужой талан скоро растет, а наш ни лезет ни ползет» (ПРН, с. 58, 62 сл. и 192 сл.).
Круглое число, неполное и сверхполное. Считающихся в анекдоте по всем шести источникам 10, заведомо круглое (К), полное число, но поскольку каждый из них самому себе иной, для каждого людей всего 9, неполное (К—1) число, а чтобы стать 10-ым, мне нужен иной для всех включая меня, 11-ый; 11 сверхполное (К + 1) число. Датских считающихся пошехонцев семеро (Мудрые деяния, 8), есть варианты с таким же круглым 12, относительно которого 11 уже неполное. Круглое число с его общезначимым прообразом — для 10 это пальцы рук, а пальцы в фольклоре связаны с детьми, — число всех членов ряда, всех частей целого, завершено и потому совершенно. Это оно служит единицей счета, получает особое, несоставное имя, например русское сорок или датское snes «20», считается счастливым. В волшебных сказках герой замыкает собою ряд как носитель полноты — целостности или же находится вне ряда как особенный, иной: герой не становится К-той жертвой сказочного «вредителя» (к этому термину Проппа см. М. Вайскопф в НЛО, № 24, с. 53–58) или забирает его К-тую дочь, а сам остается К-тым или даже К + 1-ым среди своих помощников. А неполное число выражает лишенность, ущербность, предзнаменует поражение и гибель вредителя. Например, в сказке НРС, 159 (Марья Моревна) кругом дома бабы-яги 12 шестов, на И по человечьей голове, только один незанятый; герой приходит к ней за конем и не лишается головы, наоборот, он добывает лучшего коня, а баба-яга его не догоняет и падает в огненную реку. Другой случай: купец нанимает героя копать золото на неприступной горе, оставляет его там на голодную смерть вслед за 99 нанятыми, но герой спасается и делает сотым самого купца (НРС, 243). И когда в предании Про Мамая безбожного (НРС, 317) Мамай посылает против русского посла «сильных, могучих богатырей тридцать человек без одного», уже этим сказано, кто кого побьет. Без круглого числа нет сказочной задачи на узнание с ее тождеством, то есть совпадением лиц во всём (волос в волос, голос в голос) кроме их мест. В одном варианте сказки Морской царь и Василиса Премудрая у морского царя 13 дочерей (НРС, 222), сверхполное число, а не круглое 12, 3 или 77 (НРС, 219, 220, 224 и 225, где и задача на узнание), Василиса Премудрая — 13-ая, и Иван-царевич не узнаёт по примете, а просто выбирает ее (из-за этого у морского царя оказывается без Василисы Премудрой круглое число дочерей вместо положенного ему неполного). В силу своего вхождения в один ряд все его члены однородны и могут отождествляться, ср. в Первоосновах теологии Прокла «Всякое множество тем или иным образом причастно единому.» «Если же многие причастны единому, они тождественны в отношении этого одного.»[12] (1 и 66); задача на узнание предполагает такую одинаковость и круглое число. А сверхполное число обозначает иного. Это один, единственный в своем роде, он же другой, отличный от всех (само слово иной общего происхождения с один, праслав. *jьпъ(jъ): *еd-inъ), некто и никто. Иное двойственно, в нем сходятся крайности: 13 «несчастное число» (ПРН, с. 556), чертова дюжина, но недюжинный человек, изрядный, а не рядовой, тоже ведь 13-ый, как Василиса Премудрая в одном случае или Иисус Христос над двенадцатью апостолами, caput omnium ipse tertius decimus, у Кассиодора (X. Майер и Р. Сунтруп, Сл. числ. знач., стб. 647), вот и Набоков назвал один свой сборник Nabokov's Dozen: 13 Stories, а 5-лепестковый цветочек сирени — «счастье». О неполноте и сверхполноте ср. Ян Гонда, Избыт, недост.; к мифологии чисел см. В. Топоров, Числ. арх. и статью Числа в МНМ 2, ср. его же Число и текст.