Среди истребителей новые машины либо лежали в чертежах, либо совершали первые полеты. Миг-1, родоначальник славной династии, поднялся в небо в марте 1940 года. ЛаГГ-1 уже был в воздухе с марта 1939 года, а в 1940 году ему вдогонку взлетел ЛаГГ-3. Испытания Як-1 пришлись на лето 1940 года — именно он пошел в массовое производство, хотя в 1940 году было произведено лишь 64 машины. Лучший самолет Петлякова — легкий истребитель Пе-2 показал превосходные качества, но в 1940 году с конвейера сошли лишь две машины. А подлинно бесценная машина будущих боев — штурмовик Илюшин-2 тоже был лишь в начальной стадии массового производства. Что являлось зияющим провалом, так это эквивалент немецкой «рамы» — самолета-рекогносцировщика, способного руководить боем, обеспечивать данными о происходящем на поле боя и окрестностях.
Профессор Бонч-Бруевич в 1936 году сумел создать прототип радара («Буря-1»). Буря-2 и Буря-3, созданные в 1939 году, уже имели радиус 17 километров. Затем последовали Русь-1 и Редут, ставшие основой современной противовоздушной обороны. К середине 1941 года 30 радаров действовали в европейской части СССР, 45 — на Дальнем Востоке и в Закавказье.
Летом 1940 года учения РККА прошли по всей стране: негативный опыт финской кампании обязывал.
Умиротворение Германии
Гитлер продолжал считать, что на этом этапе согласие с Британией является ключевым элементом, оно развяжет Германии руки. Глава политического департамента министерства иностранных дел фон Вайцзеккер подписал 10 ноября 1937 года секретный меморандум, в котором говорилось: «От Британии мы можем требовать колоний и свободы действий на Востоке… Потребность Британии в спокойствии велика. Было бы полезно узнать, что Англия готова заплатить за такое спокойствие».
Весной 1937 года Гитлер решил постараться добиться от Англии признания лидерства Германии в Европе. Показательно, что он начал зондаж своих планов с Черчилля. Чартвельского затворника пригласили 21 мая в германское посольство, и беседа с Риббентропом продолжалась полных два часа. Германский посол объявил, ни больше ни меньше, что фюрер решил гарантировать целостность Британской империи. Черчилль ответил, что эту задачу уже несколько столетий выполняет британский флот. Риб6ентроп предложил присовокупить германские гарантии. Чего же хотели немцы взамен? Это и было самым интересным для Черчилля. Риббентроп подошел к висящей на стене карте. Рейх нуждается в жизненном пространстве. Широким жестом посол обвел территорию, необходимую Германии. Рейх претендовал на всю Польшу всю Украину, всю Белоруссию, что означало пятикратное увеличение его площади.
Черчилль выдержал долгую паузу. Затем он сказал, что хотя англичане «находятся в плохих отношениях с Советской Россией и ненавидят коммунизм так же, как Гитлер, они все же не ненавидят ее настолько». Ни одно британское правительств не потерпит доминирования Германии в Центральной и Восточной Европе. В таком случае, ответил Риббентроп, война неизбежна Черчилль предостерег посла: «Не недооценивайте Англию, не судите о ней по нынешней администрации. Британия «необычна страна и не многие иностранцы могут ее понять… Она умна. Если вы ввергнете нас еще в одну великую войну, мы приведем с собой весь мир, как это было в последний раз». Риббентроп отмахнулся: «Да, Англия действительно может быть умна, но на этот раз она не приведет весь мир против Германии».
Теперь Черчилль еще внимательнее изучал карту Европы в своей чартвельской «комнате карт». Увеличилось число людей, которые, рискуя карьерой, готовы были снабжать его закрытой информацией. Необходимые сведения сообщали Черчиллю три члена кабинета Чемберлена, из военного министерства ему писал начальник имперского генерального штаба сэр Эдмунд Айронсайд, из штаба ВВС — маршал военно-воздушных сил и несколько офицеров, из адмиралтейства — группа адмиралов, из министерств иностранных дел — ведущие чиновники. Лежа утром в постели и приступая к первому коктейлю, Черчилль сравнивал данные из Берлина с сообщениями любовницы одного из помощников Муссолини, а также с донесениями послов практически изо всех крупных столиц. Три французских премьера — Блюм, Фланден и Даладье присылали ему свои аналитические обзоры. Благодаря Даладье удалось выяснить, что за 1937 год немцы увеличили мощь своих вооруженных сил в семь раз.