Это отношение к ЭВК можно проиллюстрировать инцидентом, который произошел во время инспекции эскадрильи 3 февраля 1915 года. Когда генерал-инспектор авиации, сидящий в новом автомобиле Руссо-Балт, который был прислан специально для Сикорского, громко, в присутствии офицеров эскадрильи сказал саркастически генерал-майору Шидловскому, указывая на автомобиль: «Что это? Подарок Русско-Балтийской компании командиру ЭВК»?
Это недоверие к генералу Шидловскому со временем стало еще более острым и серьезным. Оно вело, в свою очередь, к изоляции тяжелой авиации. Ее воздействие было отрицательным. Такое отношение тормозило нормальное развитие эскадрильи Муромцев и сдерживало широкое применение этой техники в военных операциях.
Это поведение демонстрирует типично российское или, если быть более точным, славянскую особенность, тенденцию считать всех кто с тобой не согласен, пусть даже по ничтожному поводу, — своими наихудшими врагами, а не признавать, что истинные враги находятся за пределами страны.
Хорошо известно, что Россия постоянно страдала от непримиримых различий и конфликтов среди независимых князей, бояр, и, наконец, в наше время, политических партий. История нас ничему не учит. Как говорили в старину о русском народе юродивые: «Нам, русским, не нужен хлеб, чтобы утолить голод, мы сами едим друг друга поедом». Это наблюдение остается истиной и поныне. Нам легко прощать ошибки близких, однако, мы не можем простить их, если они замечают наши собственные ошибки. Итальянская поговорка гласит: «Нет прощения обидчику». Разве это отношение не отдало нашу возлюбленную родину в руки ее врагов, ярмо которых было во много раз тяжелее, чем монгольское»?
Неудивительно, поэтому, что при таком несогласии, или, точнее говоря, открытой враждебности между защитниками легкой и тяжелой авиации, наши воздушные рыцари, Муромцы, не совершенствовались столь же всесторонне, как это могла позволить русская национальная ситуация. В конце концов плодами творческой работы Игоря Сикорского в полной мере воспользовались только иностранцы.
После предварительных экспериментов и тренировочных полетов ИМ-Киевский начал свой первый боевой вылет в восемь часов утра 27 февраля 1915 г. Он имел бензина на три с половиной часа полета и груз бомб 246 кг. Экипаж включал пилота, капитана Г. Г. Горшкова, его заместителя лейтенанта И. С. Башко, артиллерийского офицера штабс-капитана А. А. Наумова и одного авиамеханика. Боевой вылет продолжался 1 час 51 минуту. ИМ-Киевский летел на высоте 2800 метров, достигнув этой крейсерской высоты за 40 минут. Из-за сплошной облачности воздушное судно долетело только до Плоцка и вернулось на свой аэродром.
Крещение огнем для ИМ-Киевского состоялось только на следующий день, 28 февраля 1915 г. Во время второго вылета с тем же экипажем самолет пролетел над вражеской территорией и бомбил траншеи противника. Во время этого полета, который продолжался 2 часа 30 минут было обнаружено, что через Вислу в районе Плоцка не было переброшено ни одного моста.
Вероятно, именно этот полет ИМ-Киевского заставил немцев обратить внимание на аэродром Муромцев. Немецкие самолеты начали появляться над Яблонной регулярно, дважды в день. Они сбросили бомбы на аэродром 28 февраля, через три часа после того, как ИМ-Киевский вернулся из своего первого боевого вылета. В большинстве случаев эти бомбы, сброшенные с вражеских самолетов, не нанесли Муромцам никакого вреда, но в самом городе Яблонна несколько человек было убито и ранено.
Во время одного вражеского рейда, 19 марта 1915 года Игорь Сикорский едва не был ранен. Бомба упала близко к тому месту, где находился он и механик, прикомандированный от фабрики Р-БВЗ. Механик был тяжело ранен осколками разорвавшейся бомбы. Помимо бомб, немцы также бросали флешетты (стрелы с заточенным концом) с надписью «Invention francaise, fabrication allemande» (изобретено во Франции, сделано в Германии). Эти флешетты, которые обладали значительной пробивающей способностью, не принесли большого вреда. Но, говоря по правде, они произведи неприятное впечатление на тех, кто находился на земле.
Первый боевой вылет ИМ-Киевского резко изменил отношение ставки. Этот полет сигнализировал о дальнейшем применении Муромцев в военных целях. Было бы уместно упомянуть командира ИМ-Киевский капитана Горшкова. Георгий Георгиевич Горшков (впоследствии полковник) родился в семье офицера Уральского казачьего войска. Он закончил Оренбургское кадетское училище и Николаевский инженерное училище. Он служил короткое время в инженерном батальоне русской армии. Заинтересовавшись аэронавтикой Горшков позднее поступил в офицерскую школу аэронавтики (под Санкт-Петербургом), которую он закончил и где впоследствии служил инструктором.
ИМ-1 в Яблонне в марте 1915 г. Сидят в хвостовой секции, слева направо, капитан Г. Г. Горшков, прапорщик Андреев и лейтенант И. С. Башко.
Он участвовал во многих довоенных полетах на воздушных шарах, которые простой люд прозвал «пузырями», включая перелет из Санкт-Петербурга в Саратовскую губернию. Несмотря на дефекты этих аэростатов и опасности во время приземления, Горшков вспоминал эти полеты с любовью. В школе аэронавтики капитан Горшков служил командиром дирижабля. Он не любил эту работу. Как только появились аэропланы, он стал подниматься на них в воздух. Впоследствии он был послан во Францию на учебу. Здесь он летал на самолетах всех известных тогда конструкций. Впервые Горшков полетел на Илье Муромце в 1914 году, когда он был заместителем коменданта Гатчинской школы военных летчиков. Позднее он вступил в командование ИМ-Киевским.
Военнослужащие ЭВК у ИМ-1 в Яблонне в 1915 г.
Перед прибытием Шидловского в Яблонну Горшков командовал пятью Муромцами, которые здесь размещались. Сделав несколько военных полетов в качестве командира ИМ-Киевский он получил Орден св. Владимира Четвертой степени с Мечами. Кроме того, он был произведен в полковники, назначен командиром группы Муромцев во Львове (ИМ-3 и ИМ-Киевский) и стал позднее командиром Рижского отряда ЭВК.
К несчастью, антагонизм между легкой и тяжелой авиацией, с которой была связана вся жизнь Горшкова, помешал ему отдать всю свою энергию деятельности ЭВК. По природе человеку прямому и резкому, Горшкову было трудно «сидеть на двух стульях». Поэтому в феврале 1916 г. из-за вышеупомянутого антагонизма он покинул ЭВК, в то время, как его энергия и талант имели столь широкое поле для применения. Без сомнения генерал Шидловский и капитан Горшков испытывали друг к другу взаимное уважение. Их сила и энергия помогла развитию Муромцев.
Неразорвавшиеся 64-кг бомбы, сброшенные германским цеппелином на Осовецкую крепость в 1915 г. На фото артиллерийский офицер ИМ-5 штабс-капитан Журавченко разряжает бомбы.
Когда Шидловский оставил свой пост после революции, Горшков принял командование ЭВК, но не смог добиться многого. После распада русской армии и вторжения немцев, Горшков, для того, чтобы сохранить остатки русской авиации, вступил в Украинскую армию, где он был назначен заместителем командующего украинской авиацией Павленко.
Когда большевики захватили власть, Горшков вступил в Добровольческую армию, где он был принят не как выдающийся и опытный представитель русской авиации, а скорее как конкурент. Ему угрожали судом и он был вынужден покинуть Екатеринодар и уехать в Одессу, где впоследствии был схвачен большевиками и казнен.
9 марта 1915 года ИМ-Киевский воспользовался благоприятной погодой и совершил трех с половиной часовой полет над Восточной Пруссией. В то время воздушное судно было приписано к штабу Первой армии под командованием генерала от кавалерии Литвинова. Сделав два круга над Вилленбургом, одном из тех мест, где погибла армия генерала Самсонова, ИМ-Киевский сбросил 17 бомб — от 16 до 32 кг каждая — на железнодорожную станцию, ангары и конные повозки. Он также провел тщательную разведку этого района с целью собрать информацию о передвижении немецких войск в районе Млавы. Наконец, самолет сделал фотографии некоторых вражеских позиций и благополучно вернулся на аэродром.