– Так значит я, сам того не подозревая, играл роль живца?
– Выходит, что так.
– Вернусь вызову Владимировича на дуэль. – Делано возмутился Бочкарев.
– Будете стреляться? – Улыбнулась Фатима.
– Зачем. Это уже не современно. Дуэль будет состоять из поедания гамбургеров. Слушай, жрать охота. Эй, оборотень в сандалях. У тебя случайно в кармане бутерброд с черной икрой не завалялся?
Сандиев, ковылявший впереди понуро опустив голову, даже ухом не повел.
– Знаешь Фатима я давно заметил одну интересную особенность человеческого организма. Может даже докторскую на эту тему напишу.
– Какую особенность?
– Если человек на что-то обиделся, разозлился, или его поймали на месте преступления, то он тут же глохнет.
– Интересное наблюдение.
– Вот мы и пришли.
За разговорами они не заметили, как обогнули край леса, и оказались у стоящих на обочине «Жигулей».
– А где твой велосипед? – Удивился Петр, обнаружив на дороге лишь одну машину.
– Я не умею водить. – Смутилась девушка.
– Только не говори, что ты за нами галопом припустила. Или в кустах ковер – самолет спрятан?
– Я на такси приехала. – Еще больше покраснела Фатима.
Бочкарев даже не поверил своим ушам. Несколько секунд он смотрел на девушку открыв рот, а затем стал давиться от безудержного хохота.
– Ты чего?
– В следующий раз, когда соберешься на задание, советую поехать на самокате. Хоть деньги сэкономишь. – И тут же, сделав серьезное лицо повернулся к Сандиеву. – А ты чего стоишь как памятник Ленину? Быстро лезь на заднее сидение. Хотя нет. Давай-ка я тебя вначале стреножу, чтобы ты там дурью не маялся.
Связав пленного по рукам и ногам Петр при помощи Фатимы уложил его в зад машины, а сам сел за руль.
– Все, через два часа сдадим это пресмыкающееся, и спать. Устал как собака. Ты мою комнату не сдала?
– Нет.
– Вот и прекрасно. – Бочкарев вставил ключ зажигания, и тут в его кармане ожил телефон.
– Кому это по ночам не спиться? – Проворчал Петр. – Владимирович? Да, слушаю. Доброй ночи товарищ полковник. У меня все в порядке. Фатима «крота» обезвредила. Совершенно верно – Сандиев. Я обнаружил в филиале Коржева бандформирование во главе с Магомадовым. Да, тем самым. Сейчас направляемся в Магас. Как у вас дела? Сергей! Где? Завтра будет в Москве? Я немедленно вылетаю к вам. Да плевать я хотел на этих обезьян с гранатами пусть их Фатима на самокате разгоняет. Товарищ полковник. Владимир Владимирович. Да я… Поймите же…Здесь и без меня… Есть.
Окончив разговор Петр громко выругался и завел мотор.
– Что-то случилось? – С тревогой спросила Фатима.
– Романов приказал помочь вам ликвидировать Магомедова.
Девушка вопросительно смотрела на него ожидая разъяснений.
– У меня друг в плену. Его завтра в Москву перевозят, а я здесь этого чебурека ловить должен. Ну почему я?!
Машина взревела, и набирая скорость помчалась на север.
С каждым пройденным километром злость Бочкарева постепенно уступала место тревоге, и чем дальше они ехали, тем она становилась все больше и больше. Необъяснимая, поднимающаяся откуда-то из глубин подсознания паническая тревога звенела в мозгу Петра как сирена. Не осознавая до конца в чем дело, он повернулся к Фатиме.
– На ходу прыгнуть сможешь?
– А в чем дело?
– Ты не одесситка чтобы отвечать вопросом на вопрос. Сможешь?
– Попробую, если надо.
– Я сейчас сбавлю скорость, а ты приготовься, и по моей команде сигай как можно дальше.
– Хорошо, но все же объясни в чем дело.
– Потом, милая, потом. Ты главное сделай все как я сказал.
Снизив скорость до сорока километров в час Петр перегнулся, и открыл дверь со стороны девушки.
– Прыгай.
– Слишком быстро.
– Прыгай!
Фатима набрала в грудь побольше воздуха, и скрылась в темноте.
Бочкарев разогнал машину до шестидесяти, открыл дверцу, и оттолкнулся от подножки. Мощной силы взрыв разорвал ночную тишину. Волна подхватила Петра в полете, несколько раз перевернула, и бросила в придорожный кювет. Удар о камни был так силен, что Бочкарев на несколько секунд потерял сознание. Контуженый, полу оглохший он пришел в себя, выплюнул набившейся в рот песок, и первым делом пошевелил ногами. «Двигаются значит позвоночник цел. Руки? Руки вроде тоже в порядке. Болят правда, но работают. Голова? Голова сейчас не главное. Глаза видят и ладно. Ребра? Ох! Хрен с ними, с ребрами. Потом полечим». Приподняв голову, он посмотрел на пылающую машину. «Профессионалы мать вашу. Кто вас так учил разминировать?». На другой стороне дороги, в отблеске пламени, показалась прихрамывающая девушка. Она с ужасом смотрела на горящую машину, и даже с этого расстояния Петр видел, как из её широко открытых, черных глаз безудержными ручьями лились слезы. Он уже оперся о землю чтобы встать, как вдруг со стороны Азу появилась машина. Фатима обернулась, и размахивая руками бросилась ей на встречу. Петр, позабыв о боли, вскочил на ноги.