— Посмотри, что это у меня?
А сама на дыру показывает.
— Это колодезь[11], — говорит лакей.
— Да, это правда! А у тебя это что такое висит?
— Это конь называется.
— А что, он у тебя пьет?
— Пьет, сударыня; нельзя ли попоить в вашем колодезе?
— Ну, пусти его; да чтоб он сверху напился, а глубоко его не пускай!
Лакей пустил своего коня к барыне и стал ее раззадоривать. Стало ее разбирать, стала она приказывать:
— Пущай его дальше, пущай его дальше, чтоб хорошенько напился!
Вот тут-то он натешился: насилу оба из воды вылезли.
Купеческая жена и приказчик[12]
Жил-был купец, старый хрыч, женился на молоденькой бабенке, а у него много было приказчиков. Старшего из приказчиков звали Потапом, детина он был видный, зачал[13] к хозяйке подбираться, шутить с нею всякие шуточки, так у них дело и сладилось. Стали люди примечать, стали купцу сказывать. Вот купец и говорит своей жене:
— Послушай, душенька, что люди-то говорят. Будто ты с приказчиком Потапом живешь…
— Что ты, Бог с тобой, соглашусь ли я! Не верь людям, верь своим глазам!
— Говорят, что он к тебе давно подбирался! Нельзя ли как-нибудь испытать его?
— Ну что же, — говорит жена, — послушай меня. Нарядись в мое платье и пойди к нему в сад — знаешь, где он спит, да потихонечку шепотом и скажи: я-де к тебе от мужа пришла! Вот и посмотришь тогда, каков он есть.
— Ладно, — сказал купец.
А купчиха улучила время и научила приказчика: как придет муж, хорошенько его поколотить, чтобы он, подлец, долго помнил! Дождался купец ночи, нарядился в женино платье с ног до головы и пошел в сад к приказчику.
— Кто это? — спрашивает приказчик.
Купец отвечает шепотом:
— Я, душенька!
— Зачем?
— От мужа ушла да к тебе пришла.
— Ах ты, подлая, и то про меня говорят, что я к тебе хожу, а ты, блядь, хочешь, чтоб я совсем опостылел хозяину!
И давай колотить купца по шее, по спине да в поволочку[14]:
— Не ходи, мерзавка, не срами меня, я ни за что не соглашусь на такие пакости!
Кое-как купец вырвался, прибежал к жене и говорит:
— Нет, милая, теперь никому в свете не поверю, что ты живешь с приказчиком. Как принялся он меня ругать, срамить да бить — насилу ушел!
— Вот видишь, а ты всякому веришь! — сказала купчиха и с того времени стала жить с приказчиком без всякого страха.
Две жены
Жили-были два купца, оба женатые, и жили они промеж себя дружно и любовно. Вот один купец и говорит:
— Послушай, брат! Давай сделаем пробу, чья жена лучше мужа любит.
— Давай; да как пробу-то сделать?
— А вот как: соберемся-ка да поедем на Макарьевскую ярмарку[15], и которая жена пуще станет плакать, та больше и мужа
любит.
Вот собрались в путь, стали их провожать жены: одна плачет, так и разливается, а другая прощается и сама смеется. Поехали купцы на ярмарку, отъехали эдак верст пятьдесят и разговорилась между собой.
— Ишь, как тебя жена-то любит, — говорит один, — как она плакала-то на прощанье; а моя стала прощаться — а сама смеяться!
А другой говорит:
— Вот что, брат! Теперь жены нас проводили, воротимся-ка назад, таким образом да посмотрим, что наши жены без нас делают.
— Хорошо!
Воротились к ночи и вошли в юрод пешие; походили наперед к избе того купца, у которого жена на прощанье громко плакала; смотрят в окошко: она сидит себе с любовником и гуляет. Любовник наливает стакан водки, сам выпивает и ей подносит:
— На, милая, выпей!
Она выпила и говорит:
— Друг ты мой любезный! Теперь я твоя.
— Вот какие пустяки: вся моя! Что-нибудь есть и мужнино!
Она оборотилась к нему жопой и говорит:
— Вот ему, блядскому сыну, — одна жопа!
Потом пошли купцы к той жене, которая не плакала, а смеялась; пришли под окошко и смотрят: перед иконами горит лампадка, а она стоит на коленях, усердно молится да приговаривает: "Подаждь, Господи, моему сожителю в пути всякого возвращения!"
— Ну вот, — говорит один купец другому, — теперь поедем торговать.
Поехали на ярмарку и торговали очень хорошо: такая задача[16] в торговле была, какой никогда не бывало!
Пора уж и домой; стали собираться назад и вздумали купить своим женам по гостинцу. Один купец, у которого жена Богу молилась, купил ей славной парчи на шубку, а другой купил жене парчи только на одну жопу:
— Вить моя одна жопа! Так только мне пол-аршина и надобно: я свою жопу не хочу паскудить!
Приехали и отдали женам гостинцы.
— Что ж ты купил эдакой лоскут? — говорит жена с сердцем.
— А ты вспомни, блядь, как сидела ты с любовником и говорила, что моя только жопа; ну, я свою часть и снарядил! Нашей парчу на жопу да и носи.
По-собачьи
В некотором царстве жил-был дворянин, у него была дочь— красавица. Пошла она как-то погулять, а лакей идет за ней позади да думает: «Эка ловкая штука! Ничего б, кажись, не желал на свете, только б отработать ее хоть один разок, тогда б и помирать не страшно было!» Думал, думал, не вытерпел и сказал потихоньку:
— Ах, прекрасная барышня! Шаркнул бы тебя хоть по-собачьи!
Барышня услыхала эти слова, и как воротилась домой, дождалась ночи и позвала к себе лакея.
— Признавайся, мерзавец, — говорит ему, — что ты говорил, как я гулять ходила?
— Виноват, сударыня! Так-то и так-то говорил.
— Ну, коли хотел, так и делай сейчас по-собачьи, не то все папеньке расскажу…
Вот барышня заворотила подол, стала посреди горницы раком и говорит лакею:
— Нагибайся да нюхай, как собаки делают!
Холуй нагнулся и понюхал.
— Ну, теперича языком лизни, как собаки лижут!
Лакей лизнул раз, и два, и три раза.
— Ну, теперь бегай вокруг меня!
Начал он кругом барышни бегать: обежал разов десяток, да опять пришлось нюхать и лизать ей языком. Что делать? Морщится, да нюхает, плюет, да лижет!
— Ну, теперича на первый раз будет! — сказала барышня, — ступай ложись себе спать, а завтра вечером опять приходи.
На другой день вечером опять барышня позвала к себе лакея:
— Что ж ты, мерзавец, сам не идешь? Не всякий же день за тобой посылать; сам знай свое дело!
Сейчас заворотила свой подол и стала раком, а лакей стал ей под жопой нюхать и языком в п…де лизать: обежит кругом ее разов десять да опять понюхает да полижет. Эдак долгое время угощала его барышня, да потом сжалилась, легла на постель, заворотила подол спереди, дала ему разок поеть и простила всю вину. Лакей отработал да и думает: "Ну, ничего! Хоть и полизал, да свое взял".
Тетерев
Два дня ходил охотник по лесу — ничего не убил; на третий день дал обещание: что ни убью, то прое…у! Пошел в лес, напал на тетерева и убил его. Ворочается[17] домой. Вот увидела из окна барыня, что идет охотник,
несет тетерева, и позвала его к себе в горницу.
— Что стоит тетерев? — спрашивает барыня.
— Этот тетерев у меня не продажный, — говорит охотник, — а заветный.
— Какой же завет?
— Да как шел я на охоту, дал обещание: что ни убью, то и прое…у.
— Не знаю, как быть, — молвила барыня. — Хочется мне тетеревятники, дюже хочется! Видно, надо делу сбыться. Да мне совестно под тобою лежать…
— Ну, я лягу книзу, а ты, барыня, ложись сверху. Так и сделали.
— Ну, мужик, отдавай тетерева.
— За что я отдам тебе тетерева? Ведь ты меня е…, а не я тебя.
Барыне жалко упустить тетерева.
— Ну, — говорит, — полезай на меня! Мужик и в другой раз отделал барыню.