Важным фактором стало перенесение в конце XIII века в Северо-Восточную Русь места постоянного пребывания митрополита[533]. Пребывание здесь главы русской церкви увеличивало престиж Суздальской земли, в частности, делало оправданными претензии на то, чтобы именно в Северо-Восточной Руси находился и носитель высшей светской власти всех русских земель[534].
Как и в Черниговской земле, в Северо-Восточной Руси после нашествия произошло выделение княжеств, управляемых «субветвями». Здесь сформировалась система из более чем десятка таких княжеств плюс «столичное» великое княжество Владимирское. Последнее стало играть роль, сходную с ролью Киевской земли в первой трети XIII в. Но для Владимирского княжества не характерно «совместное» владение им князьями субветвей; здесь не было «частей», которыми владел не великий князь — территория Владимирского великого княжества полностью находилась под властью того, кто занимал владимирский стол. В сравнении с Черниговской землей власть великого князя была значительной. Все это давало возможность одному из усилившихся удельных княжеств через владение великим княжеством Владимирским занять главенствующее положение на Северо-Востоке, что и произошло в середине — второй половине XIV столетия.
В заключение необходимо коснуться вопроса об объединительных общерусских потенциях восточноевропейского государственного образования, нерусскою в своей основе, но включившего в себя во второй половине XIII–XIV вв. значительную часть русских земель — Великого княжества Литовского. Ряд исследователей считает, что в конце XIII — середине XV в. оно было, наряду с Владимирским великим княжеством, очагом концентрации русских земель[535]. Иной точки зрения придерживался В.Т. Пашуто, полагавший, что не может идти речь о каком-либо «собирании» русских земель правителями Великого Литовского княжества: это государственное образование было федерацией, в которой русские феодалы занимали неравное, вассальное положение по отношению к литовскому господствующему классу[536].
Вопрос о том, была ли у литовских правящих кругов осознанная цель объединить все русские земли, требует дальнейшего изучения[537]. Но объективно такой фактор, как более высокий уровень общественных отношений и культуры присоединяемых к Литве русских княжеств, вследствие которого в Великом княжестве Литовском (точнее — «Литовском и Русском»[538])языком официальной письменности стал русский, на большей части территории действовали русские правовые нормы, среди литовской знати распространялось христианство в форме православия, мог привести к полному «обрусению» Великого княжества. Вероятно, такое могло случиться в случае, если бы государственной религией в нем стало православие: такая возможность несколько раз, по-видимому, была близка к осуществлению (при Воишелке в 60-е годы XIII в., при Ягайле в начале 80-х годов XIV в.)[539] и исчезла только с крещением Литвы в католичество в 1387 г. Менее реальной кажется возможность включения в Великое княжество Литовское Северо-Восточной Руси. Во второй половине XIV в., когда границы Великого княжества соприкоснулись с пределами Северо-Восточной Руси, здесь уже формировалась новая политическая структура, включавшая сильное ядро в виде Московского и Владимирского великих княжеств, чьи территории слились при Дмитрии Донском, и ряда великих и удельных княжеств со своими правящими династиями. В Великом же княжестве. Литовском и Русском политическая структура была иной. Княжения на русских землях (в значительной части сохранившиеся от старых, «долитовских» времен) распределялись между Гедиминовичами, но, как правило, без четкого закрепления за определенной ветвью[540] (как было при Рюриковичах). Поэтому мирное объединение этих двух государственных образований было вряд ли возможно. Для насильственного же подчинения Северо-Восточной Руси у Литвы сил было недостаточно. Ольгерд в конце 60-х — начале 70-х гг. XIV в. вел наступательные действия против Москвы, но, несмотря на союз с Тверью и Смоленском, решающего успеха достигнуть не мог[541]. Ягайло в начальный период своего правления (с 1377 г. до унии с Польшей 1386 г.) явно был слабее усилившегося Дмитрия Донского. При Витовте в конце XIV — начале XV в. Литва, казалось бы, вновь превосходит Москву, но непосредственные военные столкновения (1406–1408 гг.) не дали перевеса ни одной из сторон[542].
533
Формально центром митрополии оставался Киев. Лишь в 1354 г. константинопольская патриархия официально признала Владимир вторым престолом и местом пребывания главы русской церкви, но за Киевом яри этом сохранялся статус первого престола митрополита (РИБ. СПб, 1908. Т. 6. Приложение. Стб. 63–70; в историографии это патриаршее постановление часто ошибочно трактуется как перенос митрополичьей кафедры во Владимир, возможно под влиянием неточного заголовка в издании «Русской исторической библиотеки»: «Определение патриаршего собора о перенесении кафедры русской митрополии из Киева во Владимир»).
534
Эти претензии поддерживались и константинопольской патриархией, заинтересованной в усилении центростремительных тенденций на Руси для поддержания единства Русской митрополии. В посланиях патриархов на Русь XIV века великие князья владимирские последовательно именуются «великими князьями всея Руси»: Там же. Т. 6. Стб. 147 (Михаил Ярославич); Приложение. Стб. 25–26 (Семен Иванович), 97–98, 115–118, 121–122 (Дмитрий Иванович), 165–166 (Иван Иванович, Дмитрий Иванович), в то время как тверские и смоленские князья — просто «великими князьями»: Там же. Т. 6, Приложение. Стб. 121–122 (Святослав Иванович Смоленский), 153–156, 161–162 (Михаил Александрович Тверской).
535
536
537
Распространенное предположение, что программа объединения всех русских земель отражена в ответе Ольгерда на предложение папы, германского императора и польского короля крестить Литву в католичество (Scriptores rerum Prussicarum. Leipzig, 1863. T. 2. P. 80), вызывает сомнение. Под «всей Русью», которая должна принадлежать литовцам после переселения Ордена «в пустыню между татарами и русскими» (которое Ольгерд предлагал в качестве условия крещения), в этом документе имеются в виду, скорее всего, восточнославянские земли, уже входившие в состав Литовского государства: великий князь старался застраховаться от претензий на них Ордена в случае, если бы его предложение было принято (см.:
540
О политической структуре Великого княжества Литовского см.: