— Да, — подтвердил Ганс. — У нас в семье существует легенда, будто один из моих японо-немецких предков воевал с русскими. Но окончил этот предок свои бренные дни в плену у них, где его труп после смерти, наступившей от непосильного труда, закатали в бетонную дамбу какой-то электростанции, использовав для связки конструкции. Хорошо — он успел оставить потомство до отправки на войну!
— А у меня есть один матрос, — добавил Джейсон Негру. — Он говорит, что в его крови имеется одна двадцать восьмая часть русского гена. Зовут его Чингиз Хабибуллин. Он ростом, правда, всего пять футов с кепкой, но виски пьет стаканами.
— Правильно, — кивнул головой Йенсен. — Вот эта стограммовая рюмка для любого русского — прямое оскорбление. Они реально пили стаканами. И не виски, а водку, которая является почти чистым спиртом! Но главное — они не пьянели!
— Не может быть! — усомнился Хусаин.
— Может-может, — сказал бен Патефон. — Я слышал об этом.
— И куда же делся столь сильный народ? — спросил Хусаин.
— Никуда, — печально ответил капитан. — Ими всегда управляли либо цезари, либо диктаторы. Но на заре космической эры русские вдруг сделали у себя демократию. И тут же погорели на этом.
— Как так? — удивился Хусаин. — Разве это возможно? Ведь демократия — самая свободная форма власти! Ведь она разрешает все — от проституции до работорговли!
— В том-то и дело, юноша, — вздохнул Йенсен. — Русские оказались не готовы к обладанию свободой. У них появился первый президент Ельтиси́н, демократическая команда которого, оказавшаяся на поверку бандой жуликов, быстро разворовала Россию и сбыла украденное другим странам по бросовым ценам. Проданы были не только природные ресурсы, но даже все полимеры! А русские, отмечая обретение свободы, пили водку в своих банях и не заметили этого. Причем «сидели на стакане» (по их же собственному выражению) несколько десятков лет. Вот как бывает опасна внезапно появившаяся демократия!
— А дальше? — взволнованно поинтересовался Хусаин.
— А дальше великий американский ученый Лон Макс изобрел двигатель, которым мы пользуемся до сих пор. Он подарил его миру бесплатно. Все развитые страны построили тысячи кораблей и пригласили неразвитые отправиться осваивать галактику. А у русских не осталось ни полимеров, ни денег и они ничего построить не смогли. Американцы пригласили их отправиться вместе, но русские всегда были гордыми, и потому отказались. Кстати, если честно — не сильно-то их приглашали!
— Почему?
— Они были заносчивыми и обзывали другие народы по-всякому.
— Как?
— Они делили население мира на пендосов, чурок и еврочурок.
— И что эти слова означают?
— Без понятия, — покачал головой Йенсен. — Но звучат все равно обидно. Более того — русские всегда лезли во внутренние дела других стран, не давая геям размножаться, и даже (страшно подумать!) вмешивались в демократические выборы!
— И что было потом?
— А потом Землю покинули все, кроме русских. Даже австралопапуасы улетели. Галактика стала быстро осваиваться. Но русские встали на лыжи, собрались с силами и спустя сто лет после первого звездного старта тоже построили корабли с новыми двигателями. Правда, когда они вышли в ближний космос, оказалось, что все уже занято и в галактике им ничего не досталось. Тогда они обиделись, вернулись на Землю и замкнулись в бане… тьфу ты! Я хотел сказать — в Солнечной системе.
— И все? — разочарованно спросил Хусаин.
— Сначала Совет поддерживал связь с Землей, посылая туда в виде гуманитарной помощи куриные ноги с попкорном, и даже приглашал русских вступить в Конфедерацию, но они ощетинились ракетами и отказались. Постепенно о них забыли. Ни слуху теперь — ни духу. Вот уже девятьсот лет по галактике блуждает только память об этом народе.
— А где находится Земля?
— Только русские об этом знают! — ответил капитан и подвинул стаканчик к бармену.
— Не только, — заявил Плафон бен Патефон. — Мне, например, в банке говорили, что Земля находится не далее ста пятидесяти парсеков от Плеяд.
— Молчать! — вскричал Йенсен, бледнея. — Откуда ты владеешь секретной информацией?!
— На время посмотрите! — посоветовал капитану бен Патефон, указав пальцем на электронные часы, вмонтированные в кассовый аппарат Хромого Ганса. — Вам тут еще больше трех часов торчать. Вот как выйдет срок, так и задавайте подобные вопросы. Если будет кому.