Нет зверя страшнее взбесившейся овцы.
Барсуков не понимал, куда летит этот вертолет – куда и зачем?
Вокруг Грачева хлопотал Азат Казарович Ассатуров, мэр Адлера; Грачев любил Азата и всегда брал его с собой.
– Слышь, Казарович, у тебя фантазия есть?
Грачев сидел в кресле, закинув ноги на соседний ряд.
– Конечно, есть, – вздохнул Азат. – С моей работой, товарищ министр обороны, у меня че только нет… а фантазии этой… просто до хрена, я извиняюсь, Диснейленд отдыхает…
– Вот, – удовлетворенно кивнул Грачев, – это радует. А ты, Михал Иваныч, – он повернулся к коменданту Кремля, – на Памире водку пил?
– Где? – вздрогнул Барсуков.
– На Памире. Гора такая. Пил, спрашиваю?
– Скажи, Паша, а что, здесь, что ли… выпить нельзя?.. На хрена нам Памир?
– Во! – подскочил Грачев. – А ты метла, генерал! На горе возьмем и здесь тоже возьмем. Шорохов, помчались! Кружки тащи.
– А где Памир-то? – не понимал Барсуков.
– Майор, где тут Памир? А?.. Ты охренел?.. Какая Туркмения? Таджикистан? Погоди, а тут что? Я помню, что Кавказ, ты из меня дурака не делай! Какая Ушба? Такой не знаю! Ско-ка? Метров скока? Какие еще три часа, ты соображай! Во, это… что надо! Пять тыш-щ – хорошо! Поехали.
Летчики встрепенулись: министр определился и поставил боевую задачу.
– На Эльбрус идем, – радостно сообщил Грачев. – Ты ща шестьсот над уровнем моря. По чарке примем – и сразу вниз, греться. Баб привезут.
Девушек доставляли из Адлера. Адъютанты (один или двое) пропускали сначала их через себя, отбирая самых умелых, теплых и колоритных. Ну а потом – руководителе.
Лично министр. Такую «схему» придумала в свое время Екатерина Великая. У императрицы, говорят, была даже особо доверенная дама, некто Перекусихина; ей было торжественно даровано «право первой ночи» – с гренадерами.
Граф Орлов тоже прошел сначала через Перекусихину Министр обороны России всего лишь повторял опыт императорского двора.
– Какая разница, где напиться? – удивлялся Барсуков. – Объясни, командир?
Грачев мечтательно улыбнулся:
– Не понимаешь! Русскому человеку всегда подручная 49 радость нужна. Ты когда-нибудь портвейн крымский… пил?
– Кажется, да, – напряг лоб Барсуков.
– Кислиночку… помнишь? А?!
– Тебе, министр, не Памир, нет, тебе врач… нужен.
Психологическая помощь… на дому, на даче, в кабинете… Далее везде…
– Портит, портит власть людей… – Грачев мечтательно откинулся в кресле. – Ее ж… Массандру эту… если грамотно употребить, кислиночка всегда во рту остается… Закуски не надо. Выпил – и вроде как закусил…
– Ты это на Памире понял? А, командир?
– В Афгане, брат. Водка в горах не так идет, как у вас… на земле. Там, в горах, кислород другой. Аура другая.
– Тебе, чтоб нажраться, аура нужна?
– Дурак ты, Миша… – надул губы Грачев. – Я ж десантник, понял? Я впечатление ищу.
– И как?
– Скучно. Сейчас все скучно. Пил я намедни с немцем одним…
– С кем?
– Министр обороны. Ихний. Я когда третью бутылку «Столичной» вытащил, он мертвым притворился.
В глубине вертолета, у бака с горючим, сидели – плечом к плечу – офицеры в черной морской форме. Один из них, капитан первого ранга, держал на коленях небольшой кейс – ядерный чемоданчик.
Проститутка Машенька, шестнадцатилетняя девочка из Адлера (Грачев употреблял ее чаще других), категорически не желала оставаться у Павла Сергеевича на ночь. Машеньке сразу, пока она трезвая, показали, где на даче туалеты, но она так хорошо покурила травку, что сразу забыла, сердечная, о всех рекомендациях. Рано утром Машенька забрела в ту самую комнату, где офицеры в черной морской форме хранили ядерный кейс. Увидев постороннего человека (голую девку), офицеры выхватили пистолеты: по инструкции им предписано стрелять на поражение. Когда Машеньке объяснили, что этот кейс – ключ к ядерным ракетам Российской Федерации, она разрыдалась.
На ракеты, конечно, Машенька плевать хотела, но лежать, извините, личиком вниз на деревянных досках (девочке, как водится, заломили руки), во-первых, страшно, во-вторых, очень холодно.
Утром хмурый Грачев поблагодарил дрожащих от страха офицеров за службу Родине: молодцы, ребята, не добили ребенка.
Барсуков знал: если офицер, тем более генерал, министр обороны… обманывает – на каждом шагу – свою семью, свою жену, он рано или поздно обманет кого угодно, в том числе и Президента. Грачев везде говорит, что обожает супругу, своих детей… и не отпускает от себя гражданку Агапову, пресс-секретаря. О Тане Митковой и Арине Шараповой распространяется как о своих любовницах (врет), из-за Шараповой, был случай, Грачев в «Чкаловском» два с лишним часа держал министерский «борт» (его ждали в Брюсселе). Картина – чудо! Взмыленный Попцов, руководитель российского телевидения, носился в поисках Шараповой – по буфетам, кабинетам и коридорам огромного здания на Ямском поле, Агапова (она не ревнива) и адъютанты министра (трое) висели на телефонах, а Шарапова, оказывается, укатила с подружкой в Тунис, «уступив» Грачева корреспонденту РТР в Париже – старому чекисту.