– Что за дела, Виктор Павлович? Вы куда смотрите?
Баранников был очень встревожен:
– Гони в Шереметьево, Дима! Пулей из страны! Это Саша Коржаков, его почерк. Его мелодия!
– Значит, надо с ним поговорить, я считаю… – учил его Якубовский. – Вам, Виктор Павлович, вам! Больше некому. Пусть подработает, в долгу не останемся!
– Свинья обкуренная – этот Коржаков, – вздыхал Баранников.
– Нет преград для человека с интеллектом, Виктор Павлович! пытался возразить Якубовский, но Баранников не слышал:
– Дунаев, короче, лично проводит тебя в Шереметьево. Когда я налажу метеоусловия, – сразу дам знать. Не рискуй, солнышко! Вали! Таких друзей, как ты, у меня раз-два и обчелся, здесь же без правил игра идет, а ты нам нужен живой!..
Якубовский летел в Шереметьево, лежа в багажнике «мерседеса». Для конспирации.
Замминистра Дунаев лично довел Якубовского до «кишки»: убедился, хапуга, что его молодой друг Якубовский действительно покинул Родину.
Машку депортировали точно таким же образом – лежа. Но не в багажнике автомобиля (решили, что она от страха сразу помрет); к даче подогнали «скорую помощь», Машку… будто она больная… кинули на носилки – и в Шереметьево, то есть – в Канаду!
От этой езды Машка пришла в себя только на следующий день, в Монреале, где у нее состоялась пересадка… – Караулов с удовольствием допил свой стакан.
– Слушай, друг… а от меня-то что требуется?., – волновался Алешка. У меня сквозняк в слуховых отверстиях, ты задачу определи…
– От тебя, брат, ничего не нужно, – вздохнул Караулов. – Что с тебя взять?
– От Геннадия Эдуардовича, – поправился Алешка.
– Любви и ласки… Любви и ласки хочу. Интимных встреч за большой лампой с зеленым абажуром, – ухмыльнулся Караулов. – Лучше прямо в Кремле.
– Где? – вздрогнул Алешка.
– В Кремле. В четырнадцатом корпусе. В мозговом центре нашей славной демократии! В руках у Димы, парень, счета Баранникова и Дунаева в банках Швейцарии. А может, и не только Швейцарии. Он их открывал, и он же, естественно, клал на эти счета доллары. Думаю, не только он, потому как Россия большая, брат, Россией можно торговать бесконечно…
А рядом еще один тандем… криминальный: Руцкой и Бирштейн, фонд «Возрождение». Продажа в Европу химикатов, минералов и еще какой-то хрени. Без налогов, почти подпольно. Якубовский хорошо знает Бирштейна, познакомились они в Канаде…
– Кто такой?
– Агент безопасной национальности, Борис Иосифович Бирштейн, он же Бирштайн, гражданин Швейцарии, Канады и еще Коста-Рики, по-моему…
– Так бывает?
– Мафия. Кормит Руцкого, ищет подходы к Ельцину, прежде всего – к Илюшину, его помощнику, тот любит подарки, и чем дороже, тем лучше…
Но самый главный человек – это Руцкой. Наши клоуны из Швейцарии, Бирштейн и компания, играют на всех роялях сразу. Так что беги, родной, к Бурбулису, он там у вас самый умный, как говорят, потому что Баранников и его мальчики в КГБ, такие же… орденоносцы… вот-вот рядом с Руцким и Хасом встанут! Под их знамена бросятся. И мы все тогда получим. Все, с лихвой! Пойми: от Ельцина он, Баранников, уже все взял. А тут – совсем другой фильм, новый, где Руслан Имранович… главный режиссер и благодарный продюсер. Руцкой – Президент, Хасбулатов – премьер, Баранников – вице-президет… И вся контора, еще раз говорю, уйдет в Белый дом вместе с Баранниковым. Те ментально им ближе, понимаешь? – Короче говоря, Дима просит о встрече.
– Со мной? – испугался Алешка.
– Сдурел? Нет, он окончательно сдурел…Вы посмотрите! Ты-то, брат, на хрена ему сдался? Ты, конечно, не мужчина, а одно счастье, у тебя большое будущее, я согласен! Будущее. Но не настоящее? С Бурбулисом, разумеется! Можно и с Ельциным, конечно, Дима не откажется, чем выше, тем лучше, он и так уже в небесах, только жизнь в Канаде для него – как несостоявшееся самоубийство…
У Якубовского на каждый чих, чтоб ты понимал, есть свой квиточек. Цифры, расписки… Все подшито, все в папках. Аккуратно разложено. И копии есть. В другом сейфе.
Генералы, конечно, опытные люди, а все, между прочим, доверяли бумаге.
Караулов сдвинул ноги и сел на диване поближе к Алешке.
– Если Геннадий Эдуардович пожелает, я ему хоть сейчас личную гарантию настрочу. Так, мол, и так, бухгалтерия у Якубовского в полном ажуре сохранилась… знаю, что говорю…
Алешка протянул свой стакан.
– Налей. Офигеть можно, Караулов! У тебя дом, где можно офигеть. Ты это… все знаешь и не боишься… по улицам ходить…
Караулов взял пиво, последнюю банку.
– Каждый человек – прирожденный правитель земли, – важно сказал он. – Это не я, это Честертон так думал… Хорошая мысль.