Буш сначала не поверил, что из каких-то там… Вискулей, из тайги (для них пуща – тайга), звонит Ельцин. Компьютер в Белом доме сразу показывает, откуда идет звонок и что это за линия. Помощники раз двадцать переспросили: как вы докажете, что говорить будет именно Ельцин, Президент России, а не какие-нибудь… баловники, ведь связь – открытая, незащищенная и каждый может подключиться…
Как Ельцин начал в Беловежской Пуще? Оторопели все, а Кравчук чуть-чуть не свалился со стула:
– У меня есть поручение, Леонид Макарович. Президент Горбачев попросил меня узнать: если Кремль учтет все пожелания Киева и лично ваши, Украина подпишет Союзный договор?»
Ельцин… как посредник… между Украиной и Кремлем? И ради этого он примчался в Вискули?
Кравчук сделал вид, что он «чуток недочухил»:
– Горбачев?
– Горбачев, – строго повторил Ельцин.
Никтоненапугаетрусскоготак, какрусский – сам себя! Подкожный страх, – он же исчезает только с кожей.
– Если бы Президент Горбачев, Борис Николаевич, задал мне этот вопрос месяц назад, я бы задумался. И попросил бы: «Дозвольте мне змотавься у Киев, все обговорить в Раде и тут же дать вам ответ».
– Логично, – кивнул Ельцин.
– Но 1 декабря, Борис Николаевич, 32 из 37 миллионов граждан Украины, – театрально продолжал Кравчук, – высказались за незалежнисть, Михаил Сергеевич опоздал. Где он раньше-то был? Робить вид, що управляет страной? И если здесь, в Вискулях, я соглашаюсь с Горбачевым, значит мне треба приехать в Киев и здати свои вноважения… Я ж не могу пойти против воли народа! 32 из 37! Это народ! И вы, Борис Николаевич, поступили бы точно так же…
Кравчук поймал на себе довольный взгляд Бурбулиса.
– Да, Леонид… – согласился Ельцин. – Я бы был там, где народ!
Бурбулис тут же взял слово и предложил считать, что «Советский Союз как геополитическое пространство, как субъект международного права больше не существует»…
Пушкин? Или подделка? Слово «шнапс» – не по-пушкински! На Украине 3,5 миллиона коммунистов. Кто-то из них, хоть бы один, пришел к Раде с протестом, когда Рада ратифицировала Беловежские соглашения? – Значит, каждый, каждый, каждый имеет сейчас право на собственный выбор! – Если Леонид Макарович любит Швейцарию, Женеву, если ему охота (или не заслужил?), чтобы у него в старости все было бы как у людей… Мадонна, Роберт Де Ниро, Онассис… если Сашко, сынок, тоже влюбился в эти роскошные виллы на женевском берегу, то при чем здесь, позвольте спросить, товарищ Трубин, Николай Семенович, Генеральный прокурор Советского Союза. Ему что за дело?! – Трубин очухался только в ноябре, за неделю до референдума. Вызвал его в Москву, на допрос! Из-за Швейцарии. И источников дохода!..
«Купчик» – звали Леонида Макаровича в ЦК КП. Глупо, конечно: с молодых лет он, инструктор-пропагандист (а при Горбачеве секретарь ЦК по идеологии), жил под лозунгом «Навеки вместе!». – Теперь у Леонида Макаровича другой лозунг: «Навеки порознь!».
Опять навеки…
Нет, – зачем все-таки ему, Президенту другой страны, держать ответ перед Трубиным? С Яковлева, с Яковлева берите пример, господа! Не постеснялся же уважаемый Александр Николаевич, секретарь ЦК и член Политбюро, заявить: только сейчас, когда в стране свобода, он стал по-настоящему счастлив; ему не надо больше кривить душой.
Какая трагедия, – да? Вся жизнь – кривая…
Кравчука поразил Володя Литвин, его коллега, тоже бывший партийный работник. Они были в Тбилиси. Литвин навестил Шеварднадзе, в его резиденции за городом. Потом без спроса завалился в номер к Кравчуку:
– Коньяку налейте…
– Или чачу?
– А… все равно!
Кравчук удивился:
– Ти чого же весь… в ходунах?