Закончу цитату: только деньги «сейчас способны вершить чудеса…» Это – если глядеть через Кавказ, в сторону Азербайджана. Незабываем образ Гейдара Алиева, поверившего, что Азербайджан, если ему не мешать, станет счастливым государством. Независимым, если уж так велит История.
Деньги врываются в эту идиллию. Сколько раздал их своим сторонникам щедрый кремлевский деятель! И сколько потом раздал вождь отделившегося Азербайджана! Сколько стоили часы, подаренные Алиевым Ельцину! И почему возврат этого подарка (слишком дорог!) был воспринят в Баку как «пощечина»…
Караулов выверяет эту политическую трясучку количеством купюр. Но из-под чеков смотрит на меня реальность, и уверен, куда более глубокая и властная, чем эти деньги. И неотвратимая!
Допустим, «перестройка – треп». В ходе ее всякий человек, живущий в России, получает возможность обезопасить себя… «от идиотов, сидящих в Кремле…».
И только-то?!
Нет, существуют более глубокие гарантии безопасности. Это – разведанные запасы каспийской нефти. «Около десяти миллиардов тонн. Их вполне достаточно, чтобы Азербайджан быстро, очень быстро, в рекордные сроки, стал бы вторым Кувейтом…»
Кувейт – спасение. Если уметь хозяйствовать на этих залежах.
Как перекликается эта запредельно-трезвая идея с мыслью Караулова о том, что мы, русские, должны так хозяйствовать в Сибири и на Урале, чтобы никто не смел зариться на эти земли! А лучше – включались бы новыми силами в общее государство, выстраданное нами в кровавых испытаниях Истории.
Азербайджан – примечательная глава в карауловской хронике.
Влетевшую сюда идею, что если бы Алиева не выперли из Москвы обратно в Баку, то он в Москве удержал бы Советский Союз от распада, я комментировать не берусь. Пусть эта идея остается в качестве страшилки на устах старика Буша:
– Как мы боялись, мистер Алиев, что вы возглавите Советский Союз…
Зря боялись. Не возглавил.
Вернемся-ка лучше к родной Российской теме.
Что это за идея, если на ней может собраться и устоять такая махина, как Россия?
Я думаю, любая. Если на ней сможет сохраняться великое государство.
А если нет?
«Если идея тускнеет, сразу поднимают голову окраины… Мгновенно! Окраины всегда недовольны. Они же окраины! И происходит распад государства».
Присоединяюсь к Андрею Караулову в этой его мысли. Евразийское многокультурье ищет центростремительную идею как точку, которая позволит ему удержаться.
А взлететь?
Это ж вечная мечта! Птицей! И фамилия нашего классика так крыльями и машет.
А потом-то что?
Вот что:
«Птица-тройка, воспетая Гоголем, так получила плетью по морде, что упала на колени и уткнулась в грязь. Все радовались перестройке, но никто, даже такой «коллекционер жизни», как Евгений Евтушенко, не мог объяснить, почему для того, чтобы выпустить из тюрем диссидентов, разрешить читать все, что хочется читать, и вернуть в Россию Ростроповича с супругой надо разрушить экономику, остановить заводы, получить безработицу и перестать сеять хлеб!»
Евтушенко трогать не будем: он хлеба не сеет, его хлеб – стихи. Стихами увековечивается происходящее. Когда имеет смысл.
А что напор «грязи» в наши чистые помыслы вечен – так это всегдашняя расплата за магнетическую притягательность России.
И это тоже наш хлеб?
«Жалко хлеб… Был рассчитан на три дня», – думают близкие Александра Исаевича, принимая московского гостя в Рязани.
Ну, понятно: без Солженицына в своей хронике Караулову, конечно же, не обойтись. Но этот сюжет не так прост, он потребует еще долгих размышлений. В какой мере ненависть к сталинскому режиму бросила у автора «Гулага» тень на Россию как таковую. И в какой мере ушла эта тень из работы «Как нам обустроить Россию», с бесспорностями, что обустраивать надо «снизу», от «почвы», с учетом местных, провинциальных уровней… Но Солженицын у Караулова еще колеблется, возвращаться ли ему в Россию или оставаться в американском изгнании. Хлеб на три дня – это Александр Твардовский, то описание встречи приобретает отчасти и символический смысл. А.Т. не выходит из-за стола, боится, что у него бутылку отнимут. Если заснет, то здесь же, уронив голову на свои огромные руки. Александр Исаевич аккуратно подсовывает ему под голову располовиненную буханку черного. Хотел было подушку положить, но А.Т. что-то почувствовал, рыкнул и отбросил подушку в сторону… Таки лег…