Прожив на Урале всю свою жизнь, Ельцин никогда не видел американцев. А где бы он с ними встретился? В такие города, как Куйбышев, Свердловск, Челябинск, иностранцев не пускали. Прилетев первый раз в Нью-Йорк, Ельцин не поверил своим глазам: да, это не Свердловск, однако! — Небоскребы выносили мозг. Ельцин — строитель, но он не понимал, как они построены, эти красавцы: какая сила! Какой взлет!
Клинтон и Ельцин. Небоскреб рядом с пятиэтажкой.
…Коржаков встал и налил себе коньяку. Потом подошел к окну, открыл форточку: он терпеть не мог Кремль, все здесь было, как он считал, слишком пафосно.
Над диваном, где отдыхал Коржаков, висела большая икона, кто-то привез из Питера, список: Тихвинская Божья Матерь. В Кремле теперь все молились, особенно чиновники, словно они боялись: если не будут молиться — выгонят с работы. А Коржаков плохо понимал, что он делает, когда молится. Его мама тяжело болела, и, когда Коржаков вырывался к ней под Можайск, в свою родную деревню, его сразу обступали бабульки:
— Сашка, ты ж все время с Ельциным! Почему ты его до сих пор не убил?
Бабульки, родные с детства, говорили серьезно.
— Почему-почему… — хмурился Коржаков. — Потому что вы его выбрали!
Да, Ельцин деградирует, это видно, но он, Коржаков, начальник охраны Ельцина. То есть надо сначала уйти, уволиться… — хорошо, Коржаков уйдет, но кто в ту же минуту встанет рядом с Ельциным? Чубайс? Гайдар?
Чубайс уже пробрался в его семью! Чурбанов № 2, черт бы его побрал! Не к нему, так к детям лезут, понимашь!
Наина Иосифовна постоянно пеняла Коржакову:
— Саша, вы спаиваете Бориса Николаевича…
— Это кто кого спаивает?.. — взрывался Коржаков. — Я до Ельцина вообще не пил! Кто б меня в «девятке» держал? А так, как Борис Николаевич, пить может только бессмертный! Шесть бутылок коньяка.
В день. Каждый день.
Интересно: за всю историю государства Российского встречались примеры, когда… не надо царь или президент… когда чиновник высокого ранга пил бы так, как пил Ельцин, оставаясь при этом чиновником?! — Каждый день, с утра до ночи, «по грамму». Ельцин и Коржаков, на двоих, выпивали шесть бутылок коньяка.
Или царь Петр пил еще больше?!
Когда врачи напугали все-таки Бориса Николаевича циррозом, он неохотно перешел на шампанское! Двенадцать бутылок в день. По бокалу — сутра до ночи; Коржаков остался «при коньяке»… — Лукашенко, лучший друг и союзник (Ельцин тоже звал его «сыном»), с недавних пор старался как можно реже появляться с визитами у «Папы», боялся шампанского!
Сначала Лукашенко, потом Назарбаев, Акаев…
Один Кравчук ничего не боялся, ибо «шампусик» Леониду Макаровичу — как слону дробина!
Коржаков верил: если он будет с Ельциным, следующим Президентом России окажется тот человек, на которого он, Коржаков, покажет пальцем. Он — и такие, как он (люди пока есть, хотя многие разбежались)… тот же Юрий Афанасьев, например, Алесь Адамович — все они брезговали Ельциным.
Разбежались, но — помалкивали. Из тех, кто вылез на волне демократии, не было ни одного выдающегося политика. Если Ельцин к кому и ревновал, так только к Собчаку, — все! И не очень-то хотел видеть его на посту мэра Петербурга…
Коржаков думал об Олеге Сосковце, но Сосковца мало кто знает, хотя он — бывший союзный министр. Коржакову хотелось, конечно, поскорее найти Барсукова, поделиться с ним вестью о Клинтоне, но после Зубалово, после бильярда Геринга их отношения заметно испортились.
Спит, поди, Барсуков! И не один, с какой-нибудь девочкой… ну и пусть себе спит…
Зубалово, Зубалово… — раньше всех и круче всех на Рублевке развернулся, конечно, Руцкой. Он решил построить свой загородный дом прямо у Ельцина под окнами. Сельхозземли; здесь еще недавно паслись «буденновцы», знаменитый подмосковный конезавод, но Руцкой строит где хочет — без документов, без землеотвода… он же — Руцкой!
Почему здесь? А чтобы Ельцин не забывал, каждый день, с утра, своими глазами видел: в стране есть и вице-президент!
Ничего не говоря Борису Николаевичу (зачем?), Коржаков и Рогозин, его заместитель, заложили на стройке (уже «коробка» стояла) немного тротила.
Шарахнуло так, что «коробка» мигом сложилась как карточный домик. На стройке — никого, только сторож, он, слава богу, остался жив, только руку повредил, без двух пальцев остался…
Что ж, сторож сам виноват: от таких, как вице-президент, держаться надо подальше!