Хасбулатов растерялся:
— Уважаемые коллеги! Вы видите… кандидатура Гайдара Егора Тимуровича не набирает требуемого числа голосов…
Он не договорил: зал взорвался такими аплодисментами, что со старых кремлевских стен могла обрушиться штукатурка.
Ельцин медленно, демонстративно развернулся к Хасбулатову и поднял руку.
Кто-то вскакивал из кресел, кто-то обнимался, кто-то кричал или что-то говорил, обернувшись к своим соседям…
— Внимание! — закричал Хасбулатов. — Внимание, коллеги! Президент страны взял слово.
А Ельцин уже решительно, будто строевым шагом, шел к трибуне, вынув из кармана какие-то листки.
Странно, наверное, но ему вдруг полегчало: Ельцин чувствовал себя намного лучше, чем утром.
— Граждане России! — отдубасил Ельцин. — Народные депутаты! Развитие событий на Седьмом съезде народных депутатов заставляет меня срочно обратиться к народу.
Зал замер, наступила мертвая тишина. Грозный вид Ельцина не сулил стране ничего хорошего.
Люди припали к экранам телевизоров: сейчас что-то будет!
«Вылез мишка из берлоги… — подумал Хасбулатов. — Растревожили…»
— Реформы, которые в течение года проводятся в России, — начал Ельцин, — нах-х-одят-ся в серьезной опасности. На съезде развернулось мощнейшее наступление на курс, проводимый Президентом и правительством. На те реальные преобразования, которые удерживали страну все последние месяцы от экономической катастрофы. Одним словом: то, что не удалось сделать в августе 92-го года, кое-кто решил повторить сейчас и осуществить ползучий переворот…
Откуда у Ельцина эта речь? Этот текст? Подготовленный и, похоже, уверенно отредактированный. Кто писал? Шахрай и Полыева из его группы? Когда успели? Ельцин что же, понимал — Гайдар провалится?
Чубайс просто светился от радости.
Или… Чубайс? Его идея? Никогда еще Чубайс не чувствовал свою власть над Президентом так, как сейчас!
— Цепь действий, — громыхал Ельцин, — уже построена. Первое: создать невыносимые условия для работы правительства и Президента. Любой ценой внести в Конституцию поправки, которые наделяют Верховный Совет, ставший сейчас оплотом консервативных сил, огромными полномочиями и правами. Самое главное — заблокировать реформу, а на следующем, Восьмом съезде, расправиться с правительством, с Президентом, с реформами и с демократией!
Ельцин вдруг сам, кажется, остолбенел от того ужаса, который он же нарисовал. Он замолчал, небрежно пытаясь понять, что он на самом деле сейчас сказал.
В зале опять начался невероятный шум.
— Я прошу… та-ак вот… внимательно выслушать речь Президента, — вздохнул Хасбулатов.
Лица на нем не было.
— Тише, товарищи…
Оговорился?
— Я не питал иллюзий, — продолжал Ельцин, не обращая внимания на шум и крики в зале, — но я… — он опять оторвался от текста, — … я все-таки надеялся, понимашь, шта-а в ходе работы съезда… депутаты, особенно с мест… — он снова уткнулся в странички с речью, — разумно отнесутся к моим предложениям. Проявят здравый смысл. Виню себя… — театрально расстроился он, — …что ради достижения политического согласия я неоднократно шел на неоправданные уступки. В результате было потеряно время, а договоренности, как правило, нарушались.
Съезд отверг мои предложения по обеспечению стабилизационного периода, он просто не заметил… эти предложения, не избрал председателя правительства и отклонил подавляющее большинство поправок Президента к Конституции. Граждане России увидели, чем на самом деле заняты многие их избранники: одни и те же лица у микрофонов, одни и те же слова звучат с трибуны: стены этого зала покраснели от бесконечных оскорблений, плошадной брани в адрес конкретных людей, от злости, грубости и развязности, от грязи, которая переполняет съезд, и от болезненных амбиций несостоявшихся политиков. Это позор на весь мир!
Пожалуй, в Ельцине вдруг мелькнуло даже что-то трогательное: отец народа, добрый и честный царь, всем царям царь, но вокруг-то него… кто вокруг?!
— Россияне! Конституция… или то, что с ней сейчас стало, превращает Верховный Совет, его руководство и Председателя в единовластных правителей России. Они хотят подняться над всеми органами исполнительной власти, но по-прежнему ни за что не отвечают. Правительство фактически поставлено в положение временного правительства, хотя работает уже год. Нас подводят к опасной черте, за которой — дестабилизация и экономический хаос!
Нас толкают… нас толкают… к гражданской войне!.. — наконец выговорил он. — С таким съездом дальше работать невозможно. Это не путь назад, это дорога в никуда. И обидно… — оторвался он от страничек… — очень обидно, — с нажимом произнес Ельцин, — что проводником этого обанкротившегося курса стал Председатель Верховного Совета Хасбулатов. Я… уверен и говорю это! Неужели мы позволим России сойти с цивилизованного пути, неужели мы допустим, чтобы народ вновь оказался заложником этой никому не нужной политической борьбы?