Вскоре оба постриглись в великую схиму: отец Авель, духовник, наречен был Арсением и принял схиму от схимонаха Арсения. Отец же Никандр наречен был Николаем, а принял схиму от самого Арсения. И стали уже жить они как старец с учеником, и прожили в скиту Иоанна Предтечи десять лет.
С увеличением числа братии в скиту умножилась и обычная житейская суета. Обоих отцов это очень отягощало. И они согласились удалиться во внутреннюю пустыню ради совершенного безмолвия, чтобы не иметь никаких житейских попечений и жить Одним Единым Богом. Ибо пустынник не любит молвы и суеты. Они оставили скит и прежнюю свою келлию. Взяли более уединенную келлию во имя святителя Иоанна Златоуста. Находилась она на холме, в почти непроходимом месте, около часа пешего хода от скита и на таком же расстоянии от Иверского монастыря.
Прежде это была великая келлия, но во время смуты она почти до основания была разорена. Отцы восстановили ее своими руками, только в меньшем размере, освятили церковь и пристроили к ней две жилые кельи. Так положили они начало своей жизни по пустынному уставу. Не имели никаких житейских попечений. Не занимались ни садом, ни огородом. Хотя там и были масличные деревья, но отцы не пользовались их плодами. А когда поспевали на них маслины, то приглашали какого-нибудь знакомого бедняка и поручали ему собрать урожай для себя.
В это время прославил Господь отца Арсения многими благодатными дарованиями. Со всех уголков Святой Горы шли к нему для исповеди и духовного руководства, особенно иеромонахи и иеродиаконы, жившие в греческих монастырях. Вскоре и для всех русских он также стал духовником. И не только русские, но и болгары, сербы и молдаване приходили к нему за советом. И греки почитали его за великого старца, нередко смиренно прибегая к его мудрости. Имя отца Арсения почитали на всей Святой Горе, многие просились к нему в ученики, жить вместе с ним и отцом Николаем. Однако жить вместе с собой они никого не принимали, говорили так: «С нами жить никто не может. Мы за тридцать лет едва достигли того, что и теперь еще искушаемся и изнемогаем. Хотя дух и бодр, но плоть наша немощна. И если бы благодать Божия не подкрепляла нас, то мы бы и так то не смогли жить».
С того времени, как они пришли на Святую Гору, отец Николай прожил 19 лет, а отец Арсений – 24 года. И не вкушали они ни рыбы, ни сыра, ни вина, ни масла. Пищей для них были сухари, моченные в воде, которые они носили на своих плечах из Иверского монастыря к себе на гору. Еще любили черные квашеные баклажаны, посыпанные стручковым красным перцем, которого много солили.
Вот повседневная их трапеза: сухари, перец и баклажаны. Случалось вкушали и лук, если кто принесет. Соленые маслины и смоквы предлагали только гостям. И всегда имели трапезу один раз в день, в третьем часу пополудни. А в среду и пятницу оставались без нее.
Распорядок их жизни был таков. После трапезы до вечерни занимались чтением духовных книг в кельях. Потом правили по уставу вечерню, читали всегда со вниманием и со слезами, не торопясь, тихо и кротко. Затем повечерие с каноном Богородице и на сон грядущий молитвы. Ночь всю проводили во бдении, молитве и поклонах. Если сон их преклонял, то спали сидя не более часа во всю ночь и притом неприметным образом, более сопротивляясь сну, часто для этого ночью прохаживаясь.
Часов у них не было. Но они всегда знали, который час, так как в Иверском монастыре на колокольне били часы.
В самую полночь отцы сходились в церковь на соборную молитву и там читали полунощницу, а потом утреню по уставу. После утрени пели канон Пресвятой Богородице с акафистом, после чего предавались они безмолвию, пока не рассветет.
После наступления дня занимались рукоделием. Резали по десять ложек на брата в день, работая в разных местах. Разговоров между собой никогда не вели, если только о нужном и необходимом. Пребывали всегда в молчании, в хранении сердца и непрестанной умной молитве.
Ложки делали самой простой работы. Потом читали часы и молебен Божией Матери. Трапезничали. И так проводили дни и ночи в беспрестанной молитве и рукоделии.