Доброе семейное благочестие, воспитание в страхе Божием, приобщение к Церкви, благое содружество существенно необходимы для того, чтобы вкоренить в детской душе навык к боголюбию и добру на всю жизнь и сократить путь личного богоискания. Но они не могут упразднить существования и действия страстей, гнездящихся в самой природе, в самом сердце. Время прозябания этих греховных семян – юность. Не мог избежать юношеских искушений и молодой Иоанн. Но добронравие патриархальной семьи, церковное послушание, добрая дружина сверстников, а также стремление к заветной цели – монашеству – до времени обуздывали их действие.
На просьбу Иоанна отпустить его в монастырь отец ответил отказом, решительно заявив, что до совершеннолетия, т. е. до 23 лет, никуда его не отпустит. В день, когда исполнился означенный срок, Иоанн поблагодарил отца за доброе воспитание и, напомнив ему его обещание, вновь повторил свою просьбу. Но и на этот раз отец упросил его подождать немного, пока возмужает младший его брат. Превозмогая скорбь, юноша вновь послушался родителя.
Затем прошение благословения на монашество сестры еще на два года стало причиной новой, третьей уже отсрочки, потому что родители не могли разом отпустить двух любимых детей. Во время двухлетнего пребывания с родителями за сестру Иоанн Павлович перенес тяжкие испытания и едва не погиб как духовно, так и телесно. Враг спасения человеческого сильно нападал на него с разных сторон, желая отвратить от заветной и спасительной цели – монашества. Наконец, дьявол воздвиг на целомудренного юношу сильную брань плотских страстей, но Господь не дает искушения выше сил.
Однажды ночью, когда приступ плотской брани был особенно силен, он видел себя как бы совсем погибающим, так как помощи не откуда не было видно, молитва как бы перестала действовать, ум помрачился, облака страстных помыслов затемняли сознание, и весь он горел как в огне. Выбежав из комнаты в сад и пав под деревом груши на колени, он слезно молил Господа Бога помочь его бессилию, защитить немощь его от силы вражьей и сохранить его в чистоте.
«Если не Ты, Господи, – молился он, – то уже не смогу терпеть этой брани. Возьми же, Господи, лучше душу мою, чем оскверниться мне плотской нечистотой». Долго и горячо вопиял он из глубины сердечной ко Господу, обороняясь от лютой силы вражьей единственным оружием – упованием на всемогущую помощь Божию. И вдруг в полуночи небо внезапно разверзлось над головой его, и свет, как пламень огненный, снизошел на него с высоты, не опаляя, однако, но прохлаждая жар страстной пещи, исполняя сердце сладчайшей, неизъяснимой радостью и пленяя ум благодатным, неведомо откуда пришедшим просвещением и озарением в таком изобилии, что он, как казалось, не мог уже более вместить происходящего. Придя в изнеможение от такого обилия благодати, он пал на землю и лежал, словно мертвый, чувствуя, как таинственный, благодатный огонь самовластно проходит по всем его жилам и составам, прохлаждая и истребляя в них огонь плотских похотей.
Так пролежал он, пока не заблаговестили к заутрени. Новый, светлый, радостный, ощущающий необыкновенную легкость во всем теле, он не побежал, а полетел в церковь благодарить Человеколюбца Бога за состояние близости к Богу, которое он испытал. Колокол церковный словно звал его, а дом Божий словно ожидал его, и молитва вдруг сама собой пленила ум и сердце его, и с такой властью и силой многой, словно имея повеление свыше, и понесла их к престолу Бога на небесах.
Придя из церкви, он вдруг с изумлением увидел, что вся семья стоит возле груши, под которой он ночью молился, и дивится происшедшему: дерево полностью высохло и стояло лишенное листьев и плодов. Причину этого он утаил в своем сердце, непрерывно благодаря Бога за неисповедимую Его милость, благодаря вмешательству которой он навсегда избавился от мучивших его плотских страстей и до конца дней своих пребывал в мире и душевном спокойствии, не возмущаемом греховными мечтаниями и пожеланиями.
Велико было нападение лукавого, но несоизмеримо большим было Божественное посещение и дарованное Им утешение. Утешение Духа Святого, как Письмена Божественные на скрижалях Моисея, глубоко и неизгладимо запечатлелось не только в душе, но во всем естестве Иоанна, так что оно, запечатанное сим утешением, стало неприкосновенным для действия плотских страстей. Опыт, вынесенный им из этой брани, на всю жизнь сделается для него основополагающим и руководящим символом, выраженным словами псалмопевца: «Блажени людие ве́дущии воскликновение» (Пс. 88:16). Не на свои силы полагаться, но успеть, успеть воззвать к Богу, повергнув пред Ним свою немощь, – вот суть духовной брани, вот тот положительный, правильный опыт, который должен выносить христианин из духовных сражений! Так, чудным образом, действием благодати Божией был избавлен он от смерти духовной. Вскоре после этого Промысел Божий новым чудным вмешательством избавил его уже от преждевременной смерти телесной.