Схимонах Константин действовал со своим отрядом иноков при отряде имени ее Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны Георгиевской общины сестер милосердия. На приеме Государь Император изволил благодарить в лице схимонаха Константина и всех остальных монахов обители, отправившихся в минувшую войну на театр военных действий в качестве санитаров. Схимонах Константин удостоился счастья лицезреть августейших детей Их Императорских Величеств: наследника Цесаревича и Великого князя Алексея Николаевича и Великих княжон Ольгу Николаевну, Татьяну Николаевну, Марию Николаевну и Анастасию Николаевну».
Обстановка в келлии [отца Константина] более соответствовала идеалу монашеской жизни, чем во многих других прославленных обителях. Вот что пишет паломник, посетивший ее в 1909 году и написавший статью в журнал «Монастырь» под псевдонимом «Россиянин»: «...Жизнь в афонских обителях неизмеримо лучше, чем в российских монастырях. Лучше не материальным богатством или роскошью, но она сплоченнее, братски душевней, без обид, без подозрений, а именно, как живут люди, одушевленные одной и той же идеей, не стараясь приносить друг другу вреда, а, наоборот, принося пользу и себе, и друг другу, и всему братству келлии». Такие строки пишет автор именно после посещения этой келлии и беседы с наместником – иеромонахом Симеоном.
В 1909 отец Константин участвует в первом иноческом съезде в России. Упоминается он в описании этого съезда среди депутатов с правом совещательного голоса, и его можно найти на фотографии ее участников. Отец Константин фактически был единственным представителем афонского монашества на этом съезде, если не считать архимандрита Иерона, настоятеля Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря.
26 августа 1913 года отец Константин переселился в обители вечные, скончавшись в больнице Андреевского скита. «Когда процессия поравнялась с Карейской беседкой, в нашей обители царский колокол гудел редкими протяжными и скорбными волнами, своим мелодичным звуком давая знать о приближении тела того, кому он был пожалован, и вместе с тем напоминал как бы гласом трубы Божией о нашей скоропреходящей жизни» – так описывается прощание со старцем в книге «Последние дни жизни, кончина и погребение старца схимонаха отца Константина (Семерникова), настоятеля обители-кельи святителя Иоанна Златоуста». [532]
Отец Константин издал книгу с описанием своих деяний с названием «Биографический очерк общественной деятельности гражданского долга, патриотических подвигов и трудов за Веру, Царя и Отечество настоятеля Афонской обители святого Иоанна Златоустого, схимонаха Константина Семерникова и его последний труд с дружиной, афонскими иноками». Подробное жизнеописание отца Константина имеется также в книгах: «Биография настоятеля обители святого Иоанна Златоуста на Святой Горе Афон схимонаха Константина (Семерникова)», «Последние дни земной жизни, кончина и погребение старца схимонаха Константина (Семерникова), настоятеля обители святого Иоанна Златоустого».
В 1905–1906 годах отец Константин писал письма игумену Мисаилу (Сапегину) и иеросхимонаху Агафодору (Буданову), [533] в которых подробно сообщал о своих деяниях и приключениях.
Иеросхимонах Пантелеимон (Важенко)
Иеросхимонах Пантелеимон (в мiру Петр Иванович Важенко) родился в 1849 году в Курской губернии, но впоследствии был приписан к мещанам города Харькова. Он прибыл на Афон в 1878 году и так же, как другой Петр, впоследствии настоятель Благовещенской келлии отец Парфений, стал учеником знаменитого старца Хаджи Георгия, известного всему Афону своей строгостью. Хаджи Георгием он был пострижен в мантию с именем Пантелеимон, а затем рукоположен в иеромонаха. Впоследствии по благословению старца Георгия он стал старцем келлии Рождества Пресвятые Богородицы.
В 1896 году же он перешел на келлию Воздвижения Креста Господня Каракальского монастыря, которую приобрел у обители. Вскоре он был избран настоятелем этой Крестовоздвиженской келлии. С огромными усилиями, преодолевая как внешние, так и внутренние препятствия, он смог возродить эту келлию и приумножить ее братство. В келлии, по данным 1913 года, размещалось около семидесяти человек. В послереволюционный период в Крестовской келлии еще долго теплилась жизнь. Так, в воспоминаниях афонского монаха Макария читаем: «Однажды я гостил несколько дней в Крестовской келлии на Провате у отца Лота, старца келлии... Келлия отличалась уютностью своих построек и имела маленькую церковку во имя Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. В отдельном маленьком домике была небольшая, хорошо подобранная библиотека, в которой я и проводил время в книжных занятиях. Моими друзьями были иеросхимонахи: отец Константин, отец Мелитон и отец Филарет». [534]
532
534