В своей деятельности отец Георгий не ограничивался одним храмом. В течение нескольких лет производились различные постройки и ремонты. В 1895 году он построил на берегу моря на расстоянии полутора часов пути до обители пристань. А от нее до обители провел дорогу. Благодаря дороге и пристани открылась возможность доставлять в обитель морем необходимые предметы и продукты.
Главной заслугой отца Георгия было его безграничное гостеприимство: он принимал всех паломников, восходящих на вершину и проходящих через его келлию. Он полностью отказался от «разумной» расчетливости и положился на милость Божию. «Молитвы бедных, – писал он, – и странников сильны пред Богом. Эти молитвы, идущие из глубины души, проходят преграду, отделяющую земное от небесного, и восходят на небо. Эти странники суть меньшие братья Христовы, как и Сам Спаситель говорит: „Странен бых и введосте Мя“. Принимающий сих странников и помогающий своими средствами к приятию их не лишается мзды своея». [544] И, действительно, как бы ни тратился отец Георгий на гостей, а иногда он доходил до разорения, однако очень скоро Бог в сто крат одаривал его новыми пожертвованиями.
Преставился отец Георгий в мае 1915 года в Солуни, куда ездил на лечение.
Схимонах Максим
Схимонах Максим [545] был уроженцем великой России. Где он родился и как он жил до поступления на Афон, нам неизвестно. В конце 60-х годов XIX века он прибыл на Афон и поступил в Андреевский скит. Долгое время – почти 20 лет – исполнял послушание келейника у отца Феодорита (Крестовикова), который постриг его сначала в мантию, а потом в схиму с именем Максим.
Находясь в Андреевском скиту, отец Максим постоянно думал куда-нибудь уединиться в пустыню. «Отец Феодорит, – писал он, – привыкший ко мне и не слыша никогда жалоб от братии на меня, которым я всегда старался удовлетворять в их просьбах ко мне, не хотел меня отпустить при жизни своей и даже иногда подшучивал надо мной за это, говоря: „Толкушка (это была постоянная его поговорка), чего тебе еще недостает, живи да смиряйся, молись, сколько хочешь, никто тебе не мешает, а то в пустыню захотел, какой ты пустынник“. Я все-таки не малодушествовал, но положился в уме на Бога, что если Ему угодно, то Он и устроит меня ими же весть судьбами, а между тем в летнее время испрашивал у него благословения пройтись по Святой Горе и в то время присматривался к пустынным местам, где бы удобнее поселиться, расспрашивал пустынников об их пустынной жизни, через что мало-помалу ознакомился с ней. Некоторые из пустынников нередко обращались в скит к отцу Феодориту со своими нуждами, тесно сопряженными с жизнью отшельнической, и как при этом всегда нужно было посредничество мое, то я и старался всевозможно их удовлетворять, прося при этом взаимно от них святых молитв. В одно время случилось в Серае [Андреевском скиту] некоторое замешательство, и вот в то время я, видя, что наступило благоприятное время, испросил себе благословение для приискания места безмолвного где-нибудь в тишине пустыни афонской. При прежних моих прохождениях через наш (т. е. Кавсокаливский) скит я совсем не чувствовал в себе расположения поселиться здесь, но когда уже окончательно начал искать безмолвия и пришел сюда, то мне необыкновенно понравилось здесь, и я почувствовал какое-то внутреннее влечение. Когда же узнал, что продается одна маленькая каливка близ пещеры преп. Акакия, к тому же принадлежавшая одному из учеников его, то тогда я положил в сердце моем приобрести ее. Денег у меня было очень мало, и уплатить за нее далеко не хватало. Откуда ни возьмись, приходит один старец, приносит мне несколько лир (золотых) и говорит: „Тебе, Максим, нужны деньги, а у меня вот лежали в запасе для кого-нибудь из очень нуждающихся, и вот, видно, тебя они дожидались, возьми их пожалуйста“. Конечно, мне уже было не до отказа, и я взял с глубокой признательностью старцу за его великую милость. Вскоре после этого я получил денежное письмо из России, и вот таким образом мало-помалу я уплатил свой долг.
Когда я купил эту каливу, то тут не было верхней надстройки, а только одна нижняя часть. Спустя некоторое время я написал своим родственникам о своей нужде, прося их помощи, и они, собравшись помаленьку, послали мне довольную сумму, на которую я и построил вот это верхнее отделение, а после того уже не писал к родным и не желаю, надеясь, что Господь не оставит нас с голоду погибнуть. Вот уже десять лет живу здесь и никогда не видал особой нужды. Когда начнет, бывало, истощаться запас, то смотришь: кто-нибудь из знакомых, а более из андреевских, и пришлет чего-нибудь. Да и всякий, кто хочет поселиться в пустыне, даже не зная никакого рукоделия, пусть не заботится о том, что есть и пить и во что одеться, – все будет, а иногда даже с излишком. Не думайте (т. е. не беспокойтесь): Бог не оставит.
544
545
Жизнеописание составлено по книге: