Отец Мелхиседек был одарен Богом многочисленными добродетелями, которые засвидетельствованы многими насельниками Афона. Всеобще были известны его прозорливость, дар предсказания и чудотворения. Отец Владимир (Колесников) в своем дневнике приводит некоторые свидетельства об отце Мелхиседеке: «Отец Феоктист утверждает, что он высокой духовной жизни и прозорливец. Отец Никострат говорит, будто он прославился замечательной духовной жизнью... и ему открыт духовный мир, по ночам всегда бодрствует, ибо в это время демоны очень восстают на христиан.
3 июля 1904 года отец Феоктист, который опять был у отца Мелхиседека, все говорит о его духовности и предвидении, например о войне (Русско-японской), что после японской начнется здесь [на Балканах], а потом и другая, всемiрная война. Говорит, как он исправил многих находившихся в прелести и под влиянием бесов». [582]
Позже, как бы желая самому удостовериться в рассказанном ему, отец Владимир сам отправляется на встречу с отцом Мелхиседеком: «Утром 5 мая (1906 года) в пятницу захотелось мне посетить иеромонаха отца Мелхиседека, известного по духовной жизни... Он принял меня радушно, и незаметно в разговорах мы провели четыре часа. Много назидательного и интересного он говорил из опыта. Видно, что раб Божий». [583]
О высокой духовности отца Мелхиседека свидетельствовал и преподобный Кукша, который до поступления в Руссик был у него на послушании. В его житии говорится: «Духовным отцом отца Ксенофонта [преподобного Кукши Одесского] был духоносный старец, подвижник отец Мелхиседек, который подвизался отшельником в горах. Отец Мелхиседек был монахом высокой духовной жизни. Однажды, стоя на молитве, старец и его духовный сын услышали в ночной тишине приближение свадебного кортежа: топот конских копыт, игру на гармошке, веселое пение, хохот, свист...
– Отче, откуда здесь свадьба?
– Это гости едут, надо их встретить.
Старец взял крест, святую воду, четки и, выйдя из кельи, окропил вокруг нее святой водой. Читая крещенский тропарь, он на все стороны осенил Крестом – сразу сделалось тихо, как будто не было никакого шума. Видимо, старцу эти явления были обычны и нисколько не смущали его.
Под его мудрым окормлением и монах Ксенофонт в недолгое время сподобился стяжать все иноческие добродетели и преуспел в духовном делании, но скоро отцу Ксенофонту из-за имябожнических споров пришлось уехать с Афона.
Накануне отъезда отец Ксенофонт побежал в пустыньку к своему духовному отцу и сказал:
– Отче, я никуда не поеду! Вот лягу под лодку или под камнем и умру здесь, на Афоне!
– Нет, чадо, – возразил старец, – так Богу угодно, чтобы ты жил в России, там надо спасать людей.
Затем вывел его из кельи и спросил:
– Хочешь увидеть, как стихии покоряются человеку?
– Хочу, отче.
– Тогда смотри, – старец перекрестил темное ночное небо, и оно стало светлым, перекрестил еще раз – оно, как береста, свернулось, и отец Ксенофонт увидел Господа во всей славе и в окружении сонма ангелов и всех святых. Что они видели, слышали и что им было возвещено, батюшка Кукша, рассказывая об этом впоследствии, не поведал. А тогда он закрыл лицо руками, упал на землю и закричал:
– Отче, мне страшно!
Через некоторое мгновение старец произнес:
– Вставай, не бойся.
Отец Кукша поднялся с земли – небо было обычным, на нем по-прежнему мерцали звезды. Так батюшка [преп. Кукша], уезжая с Афона, был утешен и удостоен Божественных откровений». [584]
Чудным Промыслом Божьим два игумена Руссика, отец Андрей (Веревкин) и отец Иеремия (Алехин), нынешний игумен, именно через отца Мелхиседека и отца Кукшу были духовно породнены. Дело в том, что отец Андрей до самой своей смерти оставался духовным отцом отца Мелхиседека: он его благословил на пустынножительство, и он его впоследствии поддерживал как духовно, так и материально. И отца Кукшу он принял в обитель именно по рекомендации отца Мелхиседека. Преподобный Кукша же до конца жизни оставался преданным учению и опыту своего афонского духовника отца Мелхиседека. Он всегда с трепетом вспоминал детали общения с этим великим подвижником. Отец Иеремия же, еще живший в России в Одесском монастыре, был келейником преподобного Кукши и непосредственно от него перенял все особенности афонского подвижничества и явился непосредственным духовным наследником великих старцев Руссика.