Между тем болезнь Михаил Ивановича усиливалась, не помогали никакие лекарства. Даже доктор сказал отцу Иерониму, что больной едва проживет до следующего утра. Тогда отец Иероним решил постричь его в великую схиму. Это случилось 27 ноября 1851 года, Михаил Иванович в схиме получил имя Макария.
Сразу после пострига больной стал чувствовать себя лучше и после трехдневной бессонницы уснул спокойным продолжительным сном. Потом он быстро стал поправляться и уже к 4 декабря мог ходить и чувствовал себя легко. Так милостивый Господь оставил его жить, чтобы он прославил Бога и трудился во славу Его. Отец Макарий уже через месяц после своего пострига исполнял все послушания, которые ему давали: он и рыбу на кухне чистил, и лук в вязанки вязал, и кирпичи на стройке таскал, и пшеницу из сосудов выгружал – все прошло через его руки.
В 1854 году, 20 февраля, отца Макария рукоположили в иеродиакона, а через два года с небольшим, а именно 28 мая 1856 года, в иеромонаха. С этого времени начинается деятельность отца Макария как помощника духовника отца Иеронима и игумена архимандрита Герасима. Так, вскоре после посвящения его в иеромонаха отец Иероним, управляющий русской общиной, при отъезде своем по метохам* монастыря поручал отцу Макарию в его отсутствие управлять монастырем.
Назначение это с полного согласия всей братии монастыря подтвердил своим избранием и игумен отец Герасим. С большим терпением и вниманием исполнял он свои обязанности: был и духовником, и экономом, и простым рабочим одновременно, продолжая примиренческую политику среди многонационального братства обители, которую стремился проводить его духовный отец Иероним. Старец и ученик своим глубоким взаимопониманием и взаимоуважением подавали прекрасный пример духовного общения. Они так слились духовно, что превратились как бы в одно существо – одну душу в двух телах. Переписка [34] этих двух удивительных людей – прекрасное пособие для желающих спасения, она показывает высочайший духовный симбиоз этих двух подвижников, и воистину эти письма достойны публикации и всестороннего изучения, что, с Божией помощью, мы сделаем в последующих томах этой серии.
10 мая 1875 года умер игумен Герасим, и 20 июля отец Макарий был утвержден новым игуменом Пантелеимонова монастыря. После чего он принялся с новой силой за устройство своего монастыря. Труды его в этом отношении были и громадны, и полезны. В своей деятельности он был неутомим: лично руководил всеми стройками в монастыре, следил за учреждением подворий в Москве, в Ростове и Одессе; вникал в детали жизни многочисленных метохах монастыря; сам контролировал постройки новых келлий и скита «Новая Фиваида»; и все это при том, что ни на секунду не оставлял духовного окормления своих многочисленных чад и даже в глубокой старости, на 69-м году своей жизни, проводил строго постническую, подвижническую, воистину аскетическую жизнь. При этом он был везде и во всем первым. Участвовал, например, в служении всенощной, которая по афонскому уставу продолжалась почти всю ночь, затем служил обедню и присутствовал на трапезе.
После этого, вместо того чтобы отдохнуть до вечера, ограничивался всего часом отдыха и, несмотря на тропическую почти жару, летом постоянно ходил по монастырю, осматривая все стройки, различные работы, отдавал распоряжения, выслушивал донесения и проч. Между тем в отсутствие отца Макария келья его наполнялась различными посетителями: монахами своего монастыря, пришедшими за какими-нибудь распоряжениями; келиотами, обращающимися за милостыней; паломниками, желающими душеспасительных бесед.
День его начинался глубокой ночью. А ложился он спать за два часа до начала утрени. И не успеют отзвонить к утрени, как уже отец Макарий являлся в церковь, и вновь начиналась его деятельная сосредоточенная жизнь. Во время утрени масса монахов и еще большее количество паломников устремлялись исповедоваться у самого батюшки. Они буквально осаждали его исповедальную келью на хорах Покровского собора, ожидая по два-три часа в очереди, потому что отец игумен исповедовал очень долго – по часу и более, особенно паломников.
Исповедовал он особенно. Не допрашивал о грехах, а одним своим словом и проникновенным взглядом действовал на исповедующегося так, что тот, чувствуя пред собой невидимое присутствие Всеведущего, Всемилостивого и Всепрощающего Господа, открывал с полной откровенностью духовнику самые потаенные движения своего сердца, содрогался душой и падал на колени в трепетном сознании своей греховности. После окончания утрени и исповеди отец Макарий немедленно шел совершать раннюю Литургию. И совершал ее так преданно и самозабвенно, что она заканчивалась вместе с поздней, начинавшейся на полтора часа позднее.