С целью обеспечения конституционного порядка и предотвращения гражданских конфликтов указом Президента Российской Федерации сегодня. 8 нюня 2000 года с 6 часов утра в Москве, центрах субъектов Федерации и в других городах вводится чрезвычайное положение. На период чрезвычайного положения накладывается мораторий на деятельность общественных партий и движений, на работу выборных государственных органов, вводятся ограничения в области реализации ряда гражданских свобод. Срок действия режима чрезвычайного положения будет объявлен позднее. Обеспечение правопорядка в период чрезвычайного положения возложено на Министерство внутренних дел Российской Федерации.
Министерство внутренних дел обращается к гражданам с призывом соблюдать спокойствие и порядок и содействовать органам внутренних дел в исполнении обязанностей, возложенных на них указом Президента.»
Снова зазвучала тихая музыка. Тогда, в машине, я не разобрал всех деталей, но уловил главное: результаты выборов отменены, Компартия запрещена, введено чрезвычайное положение. Сообщение ошеломляющее. Мое предчувствие оправдалось. Но к каким последствиям это может привести? Не только у меня в машине работало радио: один за другим автомобили вырывались из общего потока и останавливались у тротуара. Сообщение поразило не меня одного. Я не остановился, я спешил в редакцию.
В редакции парила суматоха. Я прошел прямо в кабинет ответственного секретаря. Он сунул мне сообщение с телетайпа ИТАР-ТАСС и на бегу сообщил:
— Помещение ЦК коммунистов в Большом Сухаревском занято милицией. Бухаев арестован, другие тоже… ищут Зюганова, но его нигде нет. Поезжай на Октябрьскую — там собираются коммунисты и энпээсовцы.
— А что вообще происходит? Что известно? — крикнут я ему вслед.
— Я знаю не больше тебя. Привози новости! — прокричат он уже из коридора.
5
На Октябрьской площади вокруг памятника Ленину под моросящим дождем бурлила толпа. Над головами развевались красные флаги, колыхались транспаранты с надписями типа «Тимирязевская организация КПРФ», раскачивались плакаты «Долой антинародный режим!», «Банду Ельцина — под суд!», хранившиеся, наверное с прошлых митингов. Настроение толпы было возбужденным. Раздавались крики: «Идем на Кремль!», «Надо брать Останкино!» Толпа росла на глазах, люди шли снизу от Парка культуры, черной массой выливались из дверей метро. Движение по Ленинскому проспекту оказалось перекрытым толпой. Мокрые крыши остановившихся машин исчезали в серой, насыщенной влагой дали проспекта. Машины беспрерывно гудели, внося в обстановку еще больше сумятицы и беспорядка.
Слева от меня, со стороны здания Министерства внутренних дел раздались крики и зазвенели стекла. Я видел, как булыжник угодил в одно из зеркальных окон второго этажа. Двор министерства между зданием и решетчатой оградой был заполнен милиционерами в форме и с оружием. Они стояли спокойно, только передовая цепь милиционеров чем-то вроде палок от метел деловито стал кивал а с ограды пытавшихся перебраться через нее людей. Не сумев перекатиться через ограду, толпа с уханьем перевернула три стоявшие вне ограды милицейские «Волги», которые через несколько минут загорелись. Полыхающее под дождем оранжевое пламя производило какое-то потустороннее впечатление.
Потом раздался звон стекол со стороны библиотеки, размещавшейся на первом этаже десятиэтажного здания на другом краю площадки. Я увидел, что на его крыше находятся люди. Кто это, демонстранты или, наоборот, милицейские снайперы, было не разглядеть. В кафе «Шоколадница» прямо напротив меня какие-то люди разбили камнем витрину, ссыпавшуюся на асфальт стеклянным дождем, и деловито полезли внутрь. Звенело уже по всей площади, как будто отзывались друг другу колокольчики со всех сторон. В жилом доме над кафе были распахнуты все окна, отовсюду торчали головы. Из-за домов вытекла цепочка милиционеров в шлемах и с пластиковыми щитами в руках. Она попыталась окружить массу на площади и отсечь ее от прибывающих вновь, но в одно мгновение была смята и растворилась в толпе. Что происходило с милиционерами, я не знаю. Примерно через полчаса послышалось завывание милицейских сирен, со стороны Мытной улицы на площадь выехали милицейские «Волги», а за ними стала выползать колонна крытых «уралов». Грузовики остановились, из них посыпались солдаты, быстро перекрывшие все впадающие в площадь улицы. Выход из метро закрыли, заталкивая обратно пытавшихся выбраться на улицу людей. Аркада, только что черная от людей, опустела, остались разбитые киоски и смятые затоптанные книги с торговых лотков. Несколько человек, пришедших со стороны Парка Горького, пытались прорвать плотную цепь солдат, но были схвачены. Что с ними делали, за спинами солдат было не разглядеть. Я видел, как их потащили к стоящему неподалеку автобусу с занавешенными стеклами. Толпа, прорвав оцепление, устремилась к задержанным. Закипела схватка. Потом я услышал несколько хлопков и понял, что это выстрелы. Мне показалось, что они донеслись откуда-то сверху. Но кто стрелял и откуда, я не знаю. Потом раздалась автоматная очередь. Толпа отхлынула. Раздавались крики и пронзительный визг. Над площадью как будто повис непрекращающийся вопль и стон.