Курносов в растерянности связался по телефону с Ачаловым в Краснодаре. «Что делать? — рассвирепел Ачалов. — Кто командует флотом — ты или я? Ты не знаешь, что делать?! Мы не в бирюльки играем. Страна поставлена на карту: Пресекать беспощадно! Топить, топить и топить!»
В 6:30 Шершневой получил радиограмму со «Стерегущего»: «Утечка масла в правом двигателе. Вынужден остановиться для устранения неисправности». «Владислав обстоятельный человек, — подумал он о Коровине. — Мог бы идти на одном движке и ремонтироваться на ходу. Впрочем, догонит…». «Стерегущий» был самым быстроходным кораблем на флоте. Шершневой передал Коровину, что следует прежним курсом и рассчитывает на скорую встречу.
В 6:55 над застывшим на морской глади «Стерегущим» на большой высоте прошел самолет-разведчик и передал координаты корабля на базу морской авиации под Новороссийском, откуда немедленно стартовало звено морских штурмовиков Су‑27 и звено торпедоносцев. В семь-пятнадцать «Стерегущий» готовился дать ход. От локатора доложили:
— По азимуту двадцать — шесть самолетов. Идут курсом на нас.
— Запросите опознание, — приказал Коровин.
Через несколько секунд от локатора сообщили:
— Опознания не дают.
— Играть боевую тревогу, — скомандовал Коровин, и крикнул в машину: «Когда будет ход?»
— Сейчас, командир… Еще пять минут.
На корабле взревела сирена боевой тревоги.
— Есть! Есть опознание! Свои! — заорал матрос от локатора.
— Слава Богу, свои! — сказал Коровин, и от облегчения даже перекрестился. — Отбой!
Он вышел на крыло мостика и стал всматриваться в ту сторону, откуда должны были появиться самолеты. Низко стоящее солнце слепило глаза. Стал слышен отдаленный рев двигателей. «Идут от солнца, — подумал Коровин. — И низко. На боевом курсе…». Он опрометью бросился к рубке, чтобы подать сигнал тревоги.
Но было уже поздно. Из под крыльев штурмовиков рванулись огненные вихри. Как на учениях: неподвижная и не отвечающая огнем цель и картинно вздымающиеся столбы ракетных разрывов. Корабль содрогнулся один, второй, третий, пятый раз. Одна из попавших в цель ракет разворотила командную рубку, превратив в мясное крошево всех, кто там находился.
— Готов, голубчик! Восьмой, добивай! — проорал в мегафон командир звена штурмовиков, выходя из виража.
Через тридцать секунд над пылающим «Стерегущим» появились торпедоносцы. Из трех сброшенных торпед две попали в цель. Эсминец тонул.
2
На «Керчи» приняли сигнал SOS. Открытым текстом в эфир неслось: «Это «Стерегущий»! Это «Стерегущий»! Прошу помощи. Атакованы своими. Тонем. Командир убит».
— Боже мой, Владик! — сказал Шершневой. — Значит, все-таки началось… Боевая тревога, — скомандовал он. — Курс на «Стерегущий»! Машинное, дайте полный!
— Свяжите меня со «Стерегущим»! — Шершневой взял микрофон. — «Стерегущий», это «Керчь», капитан первого ранга Шершневой. С кем я говорю?… Мичман, кто вас атаковал?… Дали сигнал опознания?!… Сволочи…. Держись, браток. Будем у вас через полчаса.
Из Севастополя Курносов позвонил в Краснодар Ачалову, и доложил что «Стерегущий» уничтожен.
— А «Керчь»? — спросил Ачалов.
— «Керчь» обнаружена. Я дал команду атаковать!
— Рано радуешься, — буркнул Ачалов. — «Керчь» — корабль серьезный. Ну, давай! Удачи тебе!
«Керчь» обнаружила самолеты на расстоянии семидесяти морских миль.
— Цели. Воздушные цели, — прокричал возбужденно матрос у локатора. — Раз, два, три… Вот еще… Еще… Вижу восемнадцать!
— Опознавательный не запрашивать. Давай, Сережа! Огонь! — повернулся Шершневой к командиру БЧ‑3.
Восемь сдвоенных противовоздушных ракетных установок синхронно развернулись по команде с мостика. Большой противолодочный корабль «Керчь» содрогнулся. Шестнадцать ракет взвились вверх, и их дымные хвосты растворились в поднебесье.
— Идут, идут… — докладывал вахтенный от локатора. — Я их вижу… Цели выполняют противоракетный маневр… Есть! — закричал он. — Три зацепились! Щас им будет п…ц!
Три ракеты с тепловыми локаторами, вцепившись в струи раскаленного воздуха, вытекающие из сопел самолетных двигателей, устремились вдогонку боевым машинам со скоростью, почти вдвое превышающей скорость звука.
— Сережа, у тебя готово? — спросил Шершневой. — Еще залп. Огонь!
Снова грузно содрогнулась «Керчь».
Три точки на экране локаторов, обозначающие самолеты, заметались. За ними как приклеенные, следовали светящиеся точки ракет. Потом они совместились и исчезли, рассыпавшись на мелкие искры. Небо выдохнуло эхо далеких взрывов.