Девятого июля днем командующему группой кораблей адмиралу Посевину были почти одновременно вручены две радиограммы. В одной из них за подписью командующего флотом Курносова группе было приказано прекратить боевое дежурство и следовать домой в Севастополь. В другой — за подписью командующего ВМФ России адмирала Куроедова группе также приказывалось прекратить боевое дежурство, но следовать не в Севастополь, а в Мурманск — к месту базирования Северного флота. Было указано расписание перехода и точки заправки топливом. Посевину было над чем поразмыслить.
Через два часа его вызвал на связь командир БПЛ «Керч» Шершневой. Шершневой кратко и скупо доложил о выходе из Севастополя по приказу адмирала Кравченко, об уничтожении самолетами российской морской авиации эсминца «Стерегущий» и о нападении на «Керчь». Посевин слушал молча. Когда Шершневой закончил, он спросил, имея в виду Кравченко:
— А что с Виктор Викторовичем?
— Я не знаю, — ответил Шершневой.
Посевин помолчал я спросил:
— Что вы теперь намерены делать?
— Следую в Мурманск согласно приказу высшего командования.
— М-да… — сказал Посевин.
Теперь молчал Шершневой. Потом он спросил:
— А как поступили бы вы?
— Трудно сказать, — уклончиво ответил Посевин.
Тогда я прошу вас об одном, — сказал Шершневой, — не препятствуйте мне в выполнении моей задачи. Или лучше давайте так: я с вами не связывался и ничего вам не говорил. Я не нахожусь у вас в прямом подчинении, и можно просто забыть об этом разговоре.
— М-да… — опять невнятно промычал Посевин.
Шершневой замолчал. Потом сказал дрогнувшим голосом:
— Я все равно пойду. Вам нелегко будет со мной справиться.
— Опомнитесь, — сказал Посевин, — кто собирается с вами справляться. Выполняйте свое задание. Я выйду на связь завтра в восемь.
Закончив разговор, Посевин приказал назначить на завтра, на семь часов утра совещание командиров и старших офицеров кораблей группы. Посевин держал флаг на ракетном крейсере «Москва», всего лишь несколько месяцев назад вышедшем из капитального ремонта, начатого в Николаеве и завершенного в Севастополе. Ранним утром два вертолета с «Москвы» отправились собирать командиров и офицеров с отдаленных кораблей группы. С близко стоящих кораблей к «Москве» устремились быстроходные катера. На натовских кораблях также рассеянных в южной Адриатике и прилегающих районах Средиземного моря, были отмечены и вчерашние интенсивные переговоры русского флагмана с Москвой, Севастополем и другими кораблями группы, и утреннее оживление на русской эскадре. Была объявлена вторая степень готовности. Натовские моряки относились к российскому флоту отнюдь не пренебрежительно. Вопреки распространяемому российскими средствами массовой информации мнению, которому поддаются также и некоторые зарубежные высокопоставленные военные, Черноморский флот — отнюдь не скопище старых проржавевших посудин. Это полноценные корабли бывшею советского Военно-морскою флота, частично модернизированные, располагающие оружием, которое во многом до сих пор не имеет аналогов в мире. Так, эсминец «Современный», застывший сейчас на адриатической синей глади, способен огнем только одной из двух своих двухорудийных установок с темпом стрельбы 90 выстрелов в минуту (снаряды калибра 130 миллиметров) за тридцать секунд разрезать пополам стоящий в пяти милях от него американский крейсер «Тикондерога». А чтобы уничтожить немецкий фрегат «Бремен», также входящий в состав натовской ударной группы, ему потребовалось бы ровно одна минута. Корабли оснащены современными зенитными ракетными установками, а при необходимости группу прикрыл бы своими С-300 в корабельной модификации ракетный крейсер «Москва». Знаменитые противовоздушные комплексы С-300 могут сбивать вражеские самолеты еще при взлете их с авианосцев или аэродромов на расстоянии до 300 километров. Если бы группе кораблей Черноморскою флота под командованием Посевина пришлось полностью использовать свою боевую мощь, то противокорабельные ракеты «Базальт», «Гранит» и «Москит» выжгли бы все, что плывет по морской поверхности, на пятьсот километров вокруг. Так что должен был дрогнуть голос Шершневого, когда он произнес: «Я все равно пойду.»