Сергей Ястржембский, министр информации: Но ведь там войска Зюганова!
Квашнин: Так точно!
Ястржембский: Ну так и пусть мусульмане соединяются. В конце концов они не столько нас от чего-то отрезают, сколько коммунистов Тулеева от коммунистов Зюганова. Сейчас нам это на руку.
Квашнин: Ну… наверное…
Александр Куликов, министр внутренних дел: Я за второй вариант. Надо выступить, и решительно выступить против юга. В противном случае, неизвестно, кто выиграет больше: мы или Зюганов. Его-то мы этим спасем, но, боюсь, себя погубим. И не только с точки зрения наших западных союзников, но даже и внутри страны. Получается, будто мы признаем, что Зюганов был прав с самого начала. Тогда нам всем надо сразу подавать в отставку… Я на это не согласен! (Смех среди присутствующих.)
Но если всерьез, то союз с Зюгановым для правительства самоубийственен. Давайте даже не будем это обсуждать. Давайте лучше обсуждать стратегию ликвидации коммунистического южного режима.
Георгий Боос, вице-премьер: А мы вообще-то спросили Зюганова, пойдет ли он на союз с нами?
Голос с места: Пойдет! Ему сейчас деваться некуда!
Боос: Вы говорите так, как будто он беременный на пятом месяце и надо срочно замуж (Смех.) А на самом деле он лучше застрелится, чем объединится с нами.
Голос с места: Ну и пусть стреляется! (Смех.)
Лужков: Господа, прошу спокойствия. Мы же серьезный вопрос обсуждаем.
Григорий Явлинский (руководитель фракции «Яблоко»): Действительно, серьезный вопрос! Но если говорить серьезно, то ни один из предложенных вариантов нам не подходит… Давайте же будем смотреть на дело трезво. Первый и второй варианты — это по сути дела один и тот же вариант. Объединяясь с Зюгановым против регионов, мы становимся Зюгановым. Победив Зюганова и начав подавлять регионы, мы тоже становимся Зюгановым. Тогда уж проще сразу сдаться Зюганову… Третий вариант — ничего не делать и ждать — также не годится.
Но есть четвертый вариант. Я удивляюсь, но о нем здесь ни разу никто не упомянул. А это единственный реалистический вариант, который не потребует никаких военных действий, вообще никаких затрат, и в то же время даст нам союзников и друзей во всем мире.
Лужков: Никаких затрат?!
Явлинский: Абсолютно. Этот вариант состоит в том, что мы должны признать реальность нашего положения.
Лужков: А мы, по-вашему, ее не признаем?
Явлинский: Юрий Михайлович, и прошу вас меня не перебивать. Да, мы до сих пор отказываемся признать реальность. А реальность заключается в том, что распад страны стал фактом. Правительство не желает этого факта признать, и ситуации кажется безвыходной. Когда мы его признаем, сразу станет ясно, что делать…
Реплика с места: Сейчас Григорий Алексеевич раскроет всем глаза.
Явлинский: Буду рад, если они у вас, наконец, раскроются.
Лужков: Спокойно, господа, без нервов! Продолжайте, Григорий Алексеевич!
Явлинский: Фактом является то, что страна распалась. Кавказ и поволжские республики — это только начало… Мы уже отрезаны от Сибири, и она отделится… Все валится из рук, а мы в это время занимаемся планированием военных походов. Это порочная стратегия. На этом пути мы потеряем все, распад будет продолжаться и далее. Мы должны перестать думать о покорении всего и вся, а просто решиться и зафиксировать статус кво юридически. Тогда у нас сразу появятся позитивные задачи.
Вся беда в том, что никто не думает о позитивных задачах, о реальном движении вперед. У нас три месяца это анекдотическое чрезвычайное положение, которое никому не мешает делать, что захочется. У нас газетная цензура, но все говорят и пишут, что угодно. Президента у нас нет. Конституция не работает. Правительства, извините меня, тоже нет, а есть временный комитет…
Лужков: Григорий Александрович, я вас тоже прошу сдерживаться.
Явлинский: Извините… Я предлагаю поставить перед всеми лояльными по отношению к правительству регионами вопрос о конституировании нового государственного образования, назвав его, скажем, Федерация Северной России…
Голос с места: Опять Беловежская пуща!
Явлинский: Пожалуйста, не перебивайте меня… Нет, это не Беловежская пуща. Никто никого не снимает и ничего не лишает. В этом случае мы сразу ликвидируем опасную двусмысленность, о которой говорил Игорь Александрович. Никто не сможет возложить на нас вину за чужие преступления. Наоборот, Россия приобретает моральный авторитет и право на равных говорить с 3ападом. Далее, мы освобождаемся от тяжкой обязанности вести войну, которая обречена на поражение, даже если мы и сможем достичь сначала каких-то частных успехов… Кроме того, сразу ликвидируются сами собой все нынешние внутриполитически нелепости. Снимается вопрос о чрезвычайном положении. Назначаются выборы в новую Думу и президентские выборы. Конкретные детали могут быть уточнены… Мы возвращаемся к нормальному политическому процессу… Экономически наша Федерация окажется самым сильным государством среди тех республик, что сейчас стремятся к независимости. Кроме того, самым стабильным и благополучным…