— Как закончишь, найдешь нас дальше, — тихо сказал Еленин.
— Найду, — пообещал Сниман.
Когда рассказ Брувер подошел к концу, Бейерс поднял руки.
— Это безумие, четыре месяца назад никто и знать не знал моего имени.
Его жена внимательно посмотрела на гостью, даже подавшись вперед. Брувер сидела, вцепившись левой рукой в ручку кресла. Рукава ее пуловера были аккуратно закатаны, открывая пульсирующие вены на руках.
— Что ты, Альберт. Девочка права, — возразила жена.
Бейерс перестал ломать руки и задумался над словами жены.
— Я помню, Вроу Райнах бросила в вас на днях камень. Хотела бы попросить вас простить ее. Есть в ней что-то от гусыни, конечно, но, поймите, ведь она потеряла мужа. — При этих словах женщина посмотрела на своего мужа. — И его вы должны извинить. В его возрасте мужчины не должны спать урывками.
Бейерс окончательно перестал жестикулировать и вместо этого стал потирать кончики пальцев о ладонь.
— Ну что, мать? — ласково спросил он жену.
— Некоторые мужчины всю жизнь рвутся к величию. Ты вон сколько ждал этого.
С таким вытянутым и худощавым лицом она никогда не могла быть красивой. Бейерс выбрал ее не за красоту.
— Война скоро кончится, — продолжала она. — Либо ты вобьешь это в твердые лбы фермеров, либо это сделает кто-то еще. Только сделать это надо без позы, мобилизации сторонников и прочих вещей, к которым вы, политики, так часто прибегаете.
— Ты права, мать. Кто бы подумал… — тихо произнес Бейерс.
— Я подумала. А то как бы я вышла за тебя, если бы не думала? — Она взглянула на часы. — Я думаю, найдется достаточно мужчин, которые перед тобой в долгу. Только вот связи никакой нет, да еще комендантский час. С чего же нам начать, Ханна?
Брувер достала миниатюрную радиостанцию.
— С этого. Только извините меня, я сейчас, на минуточку, — опустила глаза Ханна, чуть помявшись. — Я чувствую, что мне сейчас будет нехорошо, а у вас такой красивый ковер. Это не болезнь, — поспешно добавила она.
— Вон там, — указал Бейерс рукой.
Ханна встала и вышла. Когда послышался звук бегущей воды, Бейерс повернулся к жене.
— Как ее отблагодарить, мать?
— Ты ее не благодари, а используй. Видит Бог, надо тебе сделать ее ландростом или даже бургомистром. Кому еще ты сможешь доверять?
Бейерс рассмеялся.
— А ты как же, мать? Тебе-то какой пост дать?
— Никакой, спасибо. Мне с детьми и их папочкой хватает забот, чтобы хоть как-то удерживать от глупостей, которые во всех вас заложены с рождения, — чопорно произнесла она.
— Мать, а в форт ты со мной сегодня не поедешь? — спросил он больше из приличия.
То ли это зародилось уже в колонии, то ли взяли из давних времен, но йоханнесбургскую ратушу издавна называли Форт-Циндернейф.
Церковь была сложена из камня, не хуже средневековой крепости. Швырнув для порядка гранату, Кольдеве осторожно прошел внутрь мимо развалин колокольни. За ним по пятам следовали два гуркха.
Низкорослые гуркхи старались вовсю, но в основном в рамках команд «За мной! Делай, как я!». И все же они смотрелись неплохо — простые крестьянские парни, которые получили возможность заработать кое-какие деньжата вдали от дома и увидеть большой мир.
Северная стена была испещрена отметинами от 88-миллиметровых снарядов. Звезды в вышине одна за другой исчезали в сером мареве рассвета. Шальной снаряд осквернил жилище пастыря, но за развороченной стеной открылась то ли подземная часовня, то ли просто погреб, и это помещение осталось нетронутым. Кольдеве тут же устремился вниз по лестнице и распахнул дверь.
Внутри находились два с половиной десятка буров, включая нескольких гражданских. Высокая девушка с бледным лицом стояла чуть ли не в одной рубашке. В углу сидел молодой человек с перевязанной рукой и автоматом на коленях. Несколько мужчин держали в руках гранаты. Двое выдернули чеки, когда появился Кольдеве, и бросили их на пол.
Двое гуркхов в нерешительности покосились на Кольдеве. Офицер пожал плечами.
— Добрый день, я Ханс Кольдеве, из Тюбингена, — представился он на не слишком беглом африкаанс.
Молодой парень вежливо кивнул.
— Кто здесь главный? — спросил Кольдеве. Никто не подал голоса. Кольдеве показал на высокую девушку в ночной рубашке.
— Как ваше имя?
— Элиза Лаув, хеэр Кольдеве.
— Вы назначаетесь главной среди этих людей. Пусть они составят оружие у этой стены. Переведите их в дом ван Ренсбурга. Вы знаете, где это?