— Так себе.
— Рауль, в Токио такого не купишь за кучу денег, — сказал Ретталья обиженным тоном и бросил Санмартину пачку сигарет.
— Что это?
— Мелкие деньги.
— Я не курю, — сказал Санмартин, разглядывая пачку.
— Как сигареты они достаточно паршивые. Но когда «ЮСС» начала фокусничать с валютой и та словно сквозь землю провалилась, пришлось придумать какой-то эквивалент денег.
— Но ты же платил обычными деньгами, — заметил Санмартин.
— Я — да… Через неделю адмирал объявит о переменах.
Санмартин изобразил средним и указательным пальцами правой руки ножницы.
— И три минуты спустя весь штат «ЮСС» не будет стоить выеденного яйца. В моем городе многие пострадают от этого.
— Я хотел бы, чтобы ты и Варяг, — сказал Ретталья, — завели тут друзей после этого.
У входа Ретталья остановился и предупредил Санмартина:
— Пока не очутишься в звуконепроницаемом помещении, веди себя тихо. Работа займет, возможно, несколько часов, так что перед возвращением можешь выпить чашечку кофе.
Санмартин с отвращением поежился.
— Ничего, кроме чая. — Он последовал за Ретта-льей внутрь здания, потом спустился. — В этих твоих застенках запросто приобретешь клаустрофобию, — заметил он.
— Зато столько преимуществ. — Ретталья остановился перед массивной металлической дверью. — Милости просим. И — оставь надежду всяк сюда входящий. — Он сделал знак, чтобы Санмартин проходил.
В помещении сидел привязанный к стулу мужчина. Голова его была закрыта черным колпаком. Ретталья кивнул.
— Это Терон. Школьный учитель. Он из «братьев», низшего звена, — сообщил Ретталья, отвернувшись от пленника. — А это сержант разведки Менсиес. Сержант, позвольте узнать, он сейчас под воздействием инъекции?
— Мы можем привести клиента в чувство в любой момент, когда пожелает майор, — ответил Менсиес, следя за Симадзу, который был здесь старшим.
— Великолепно. Пожалуйста, держите меня в курсе, — приказал Ретталья и остановился у мониторов, контролирующих физическое состояние пленника.
— Мне кажется, дыхание клиента становится прерывистым. Ваше мнение, сержант?
— Полностью согласен с вами, уважаемый майор. Однако хотел бы, с вашего позволения, предположить, что подобные вещи не выходят за рамки допустимого. Вводить сейчас стимулирующее средство было бы нецелесообразно, — произнес Симадзу.
— Вполне согласен с вами, сержант. Никаких стимуляторов. Но пожалуйста, позаботьтесь, чтобы кислородная маска находилась поблизости. Будет крайне неприятно, если он отправится к праотцам, — наставительно сказал Ретталья.
— Предложение майора весьма ценно. Сделаем, как будет угодно майору. Должен сообщить, вас искал главный цензор и просил связаться с ним.
Ретталья кивнул и обратился к Санмартину:
— Надо мне пойти на медицинские курсы, как ты думаешь?
— Все это — как из старинного фильма, — сказал Санмартин. — Что это вы там ему впрыскиваете?
Ретталья заметно помрачнел.
— В основном серотонин и скополамин. Возможно, еще иботеническая кислота и кое-какие другие снадобья, состав определяю не я. Одно могу сказать: действует.
— А я думал, что полоумные ученые всегда говорят жертве, что ей вкалывают.
— Это в кино. Иногда имеет смысл сказать, но вообще-то такая информация засекречена и мы не можем раскрывать ее перед клиентом.
— Я не про то.
— Это непростая игра, Рауль. Правда — такая хрупкая вещь. Во время нашего небольшого разговора клиент попытается сказать нам только то, что ему хочется. И мы пытаемся сделать то же самое. Для того чтобы в результате возникло взаимопонимание, нужно воспользоваться маленькими обманами, как это обычно случается в повседневных контактах. — Ретталья улыбнулся и провел рукой по редеющим волосам. — Не будь их, зачем были бы нужны офицеры разведки?
— Действительно. И что — никаких хлыстов и клещей?
— Ну что ты! Мы стараемся вести дело профессионально.
В разговор вмешался Симадзу, но сделал это весьма тактично:
— Уважаемый майор, с вашего позволения… Клиент начинает приходить в себя. Я считаю, что сейчас — самое время начинать.
— Приступайте, сержант, Рауль!
— Я вернусь через час или около того.
— Прекрасно. Чао.
— Чао.
Четыре часа спустя Ретталья застал Санмартина спящим.
— Рауль, ты живой? Пора идти обратно. Санмартин потянулся.
— Если я умер, могли бы прислать мне ангела поприличнее. Ну и как прошло?
— В лучшем виде. У нас было девятнадцать имен и еще три-четыре под вопросом. Этот Терон шепелявит, но мы разобрались в том, что он говорил. Думаю, у нас есть глава их окружной наблюдательной комиссии, священник по фамилии Сниман.