«Софья Васильевна! Благодаря Вашим знаниям, Вашему таланту и Вашему характеру, Вы всегда были и будете славой нашей родины. Недаром оплакивает Вас вся ученая и литературная Россия… Вам не суждено было работать в родной стране. Но, работая по необходимости вдали от родины, Вы сохранили свою национальность, Вы остались верной и преданной союзницей юной России, России мирной, справедливой и свободной, той России, которой принадлежит будущее».
К началу Первой мировой войны в берлинских учебных заведениях училось около 500 студентов из России, в основном в университете. Предвоенное обострение германо-российских отношений резонировало и в академической сфере. В 1913 г. вслед за мощной антироссийской кампанией в прессе вышло решение имперского министра просвещения, которым запрещалось впредь принимать русских студентов в германские университеты. Впрочем, русскими многих можно было назвать лишь условно. Еще в 1901 г., как отмечает историк А. Е. Иванов в своей работе «Российское студенческое зарубежье. Конец XIX — начало XX вв.», антироссийски настроенные студенты-корпоранты Берлинского политехникума, выступая против засилья в нем выходцев из России, с иронией называли свой институт «полакиум» (вместо «политехникум»), возмущаясь по поводу избытка студентов польского происхождения — тогда официально подданных Российской империи и, следовательно, «русских». Точно так же в Западной Европе через сто лет называли русскими всех выходцев из стран СНГ.
Приезжие из России были лишены сословной спеси, и члены немецких корпоративных студенческих организаций негодовали, что русские «низводят университет с его аристократической традицией с высокого пьедестала и стремятся сблизить его с грязными представителями рабочих кварталов». Кроме того, как отмечает также А. Е. Иванов, «нелюбовь к «русским» коллегам со стороны немецкого студенчества выражалась в антисемитизме — неприятии «русских» студентов-евреев, составлявших большинство в академических колониях российскоподданной молодежи». Еще в 1890 г. немецкие студенты Шарлоттенбургского политехникума подавали ректору петицию с требованием «удалить русско-еврейских студентов и не принимать более ни одного из них». Не добившись своего от ректора, они переправили петицию в Министерство просвещения, правда, также безрезультатно. В последующие годы эти шовинистические настроения заметно усилились. В феврале 1913 г. состоявшийся в Берлине съезд российского студенчества констатировал, что «враждебность немецких студентов к «русским», особенно учившимся на медицинских факультетах университетов, имеет откровенно антисемитскую подоплеку».
Вместе с тем студенты-корпоранты отнюдь не представляли настроения всего немецкого студенчества в целом. Они «не были свойственны, — пишет А. Е. Иванов, — той части немецких студентов, которые не входили в корпорации… Это была демократическая по своему происхождению и материальному достатку молодежь, которая поддерживала дружественные отношения со своими товарищами по учебе из других стран. Однако ее влияние на академическую жизнь было неизмеримо меньшим, чем корпорантов».
Среди студентов было немало таких, которые весьма нуждались в средствах, некоторые реально вели полуголодное существование. Это было характерно не только для Берлина. «…Русскиев большинстве своем бедствуют здесь. Многие живут в скверных и холодных комнатах у рабочих», — писал один российский студент немецкого происхождения, прибывший на учебу в Германию. «В предвоенные годы русское студенческое объединение «Помощь» предлагало русским студентам в Берлине материальную помощь. Студенческое объединение снимало лекционный зал на улице Линиенштрассе. Читальня «Салтыков» недалеко от Бранденбургских ворот имела большую библиотеку. Здесь был центр встреч и контактов русских студентов в Берлине. Рядом с читальными залами располагалась студенческая столовая. Обед из трех блюд стоил 70 пфеннигов, неимущие студенты получали еду бесплатно».[6]
БОМБИСТЫ-СОЦИАЛИСТЫ
В конце XIX в. Берлин стал своего рода столицей российской политической эмиграции. Здесь находили убежище представители всех оппозиционных партий России: эсеры, большевики, меньшевики, анархисты, бундовцы, либералы… Одни жили подолгу, другие бывали наездами. В Берлине проводились невозможные в России партийные мероприятия, печатались запрещенные на родине газеты, брошюры, книги. В Берлине выходил, например, «орган петербургских рабочих» газета «Рабочая мысль».