В Берлине Пастернак встречался со многими немецкими художниками, литераторами. Среди них видные представители немецкого импрессионизма Ловис Коринт и Макс Либерман, возглавлявший Берлинский сецессион. Либерман в те годы много внимания посвящал графике и карандашным рисункам, отчего общение с ним было вдвойне интересно Пастернаку. Хотя сам Либерман с некоторой настороженностью относился к многочисленным приезжим из России, нахлынувшим в то время в Берлин. В том числе и потому, что опасался конкуренции в области живописи. Фурор, произведенный в начале года Московским Художественным театром, давал тому основания.
На какое-то время квартира Пастернаков превратилась в небольшой литературно-музыкальный салон: супруга художника Розалия Исидоровна прекрасно играла на фортепиано. Здесь бывал, например, Александр Скрябин.
В немецкой столице Пастернак отдыхал душой. Здесь тоже царила монархия и страной правил император, но по столице ходила такая байка.
«Дом, принадлежавший Либерману, стоял в очень престижном месте, прямо у Бранденбургских ворот, к которым выходит главная улица Берлина Унтер-ден-Линден. Кайзер пожелал приобрести привлекшее его внимание красивое здание. Либерману было предложено продать дом. Он дал отказ. Последовали повторные предложения, которые настолько достали Либермана, что он заявил: «Передайте Кайзеру, что если он продаст свой дом (Королевский дворец), что стоит на другом конце Унтер-ден-Линден, то и я подумаю».
Братья Пастернак жили отдельно от родителей. Для них сняли комнату недалеко от пансиона. Каждый интенсивно использовал время сообразно своим наклонностям и пристрастиям.
Борис много занимался самостоятельно по школьной программе, чтобы не отстать в учебе от одноклассников в Москве:
«Я занимаюсь «науками» ежедневно по шести или семи часов, кроме того, музьшой и читаю много… — писал он одному из своих друзей по гимназии. — Перебывал здесь во всех музеях и вообще очень близко познакомился с Берлином. Насколько здесь легко попасть на выставку, в музей или концерты, настолько трудно достать билет в оперу. Для всего Берлина есть только один Openhaus. У кассы стоят уже в шесть часов утра, и для того, чтобы достать какое-нибудь место, надо встать в пять часов утра и за отсутствием конок в такой ранний час идти пешком из Шарлоттенбурга в Берлин. Такой утренний моцион я проделал уже четыре раза».
Жадные до впечатлений подростки посещали симфонические и фортепианные концерты, особенно те, где звучала музыка Вагнера, полюбившегося Борису, который к тому же брал в Берлине уроки музыки и одновременно давал их дочке владельца квартиры за право пользоваться хозяйским пианино.
Замечательным «открытием» для братьев стал готический собор Gedachtniskirche (церковь памяти кайзера Вильгельма. Стоит на Курфюрстендамм, сильно пострадала во время Второй мировой войны и была сохранена в полуразрушенном состоянии). Сюда молодые Пастернаки ходили слушать органную музыку Баха. Теплые дни они нередко проводили в огромном зеленом парке Тиргартен, возле Бранденбургских ворот.
В июне семейство отправилось отдыхать на остров Рюген, где остановилось на курорте Гёрен в трех меблированных комнатах виллы-пансиона Wilhelmshohe. Рюген славится замечательно красивыми пейзажами, главное украшение — увенчанные лесом ослепительно-белые меловые утесы, спускающиеся к великолепным пляжам. Пастернаки, однако, углядели здесь подобие российских видов. «Прекрасное место: соединяет сходство с видом одесского моря (по крайней мере, с нашего балкона), а по другую сторону квартиры не менее чудный видна холмы, лес, поля — пейзаж Звенигородского уезда».