Но с какими? - утешал я себя тогда. - Их - не имеют ко мне отношения, наши реформируются… и не имеют отношения к нему, он теперь все же иностранец, высокопоставленный сотрудник иностранного посольства…
Зампосла был посерьезнее, он, если продолжить мою “шпионскую линию”, в органах не служил, он ими командовал. Серый костюм, белая рубашка, не то безжалостное, не то просто жесткое лицо, также опыт работы в комсомоле, но я же говорю, уже посерьезнее, в идеологическом отделе, в ранге инструктора ЦК ЛКСМ. Сбоку, под мышкой цивильного пиджака торчала кобура на ремне.
- А кобура-то зачем? - удивлялся я, - разве республике кто-то угрожает?..
Он усмехался: его страна боролась с сепаратистами - мало ли что. Пресс-атташе говорил, что сепаратистов поддерживает Москва. Зампосла отмалчивался. Как-то, видимо, убедившись в моей безобидности, а может, сорвав куш в казино, выпив, уезжая к каким-то девицам (наверное дорогие, красивые, я завидовал), в хорошем настроении сказал: Москва всех поддерживает.
Я не поверил: какая гадость!.. Тогда еще можно было во что-то не поверить…
Ох, как же все смешно было.
Однажды, не помню уже зачем (но не к зампосла, его, по-моему, к тому времени уже отозвали…), мы все приехали в посольство вашей республики, оставшееся еще со времен, когда она была ССР, красивый особняк в старой Москве.
В обширном холле, отделанном мрамором, в глубоких, опять же еще советского стиля креслах, сидело несколько мужчин. Мы беспрепятственно прошли через холл к лифту. Пахло столовой и еще чем-то. Как будто дымком. На картине, висевшей в холле, зрел виноград и голубело в солнечных лучах море. Я обратил внимание на странный, сонный вид присутствующих.
- А они все под кайфом, - сказал сопровождавший меня твой земляк, наш общий приятель, - обколотые, травки обкурившиеся, понимаешь?..
В коридоре запах усилился. Я был растерян: как же так? Это же посольство?!.
Приятель странно посмотрел на меня: ну и что? В номере, куда мы вошли, сидела компания. Девочки были русские.
- Из театрального, - шепнул мне твой приятель. - Могут дать…
Девочки смеялись. Потом одна из них стала читать Бродского. Кто-то принес “Мартини”. Потом пили, трепались, потом они все куда-то поехали, к кому-то на квартиру, продолжать… Дипломатическая жизнь.
Я не поехал, мне надо было домой. Я подумал, что, может быть, во всем этом есть какой-то мне недоступный тайный смысл…
Месяц прошел быстро, хозяйка квартиры вернулась с юга загоревшей до черноты, улыбающейся и веселой, я в очередной раз подумал, чего я тут сижу, в этой Москве?..
Надо было сьезжать с квартиры, ну не то чтобы торопили, а надо было. Довольно быстро нашли другую, по газете, как называлась, уже не помню, вроде нынешней “Из рук в руки”, отставник-офицер Советской армии уезжал с молодой женой в деревню, строить новую, счастливую, фермерскую жизнь…
Для переговоров ты позвал меня: “чтобы он не думал, что у нас одни черные”, для солидности.
Скороговоркой пропущу подробности: секунд-майора с сединой, молодую хозяйку с бл…ским взглядом, маму хозяйки слегка в безумии, оборванные обои, запах мусоропровода на лестнице… На новой квартире, оф кос, должна была начаться новая жизнь, ты даже купил, чтобы, как я понимаю, новая жизнь началась поскорее, еще в дороге, даже при сборах, новые импортные чемоданы. То есть нет, я вру, купил два чемодана и дорожную сумку, а один, один чемодан приехал с тобой из дома, фирменный, кожа, желтые замки, чей-то подарок, говорил ты, тети-певицы или дяди-академика, но Зура потом сказал, что ты купил у общего знакомого, известного в вашем районе фарцовщика; интересно, сколько же это стоило?.. 250? 300 рэ? Месячную зарплату доктора, кандидата наук или только старшего инженера?
Неважно, все это неважно, новая жизнь должна была начаться поскорее, все нетерпеливо ожидали ее начала…
Договорились, что ты переезжаешь через месяц, как только молодая семья переберется на новое место, ты был так доволен, что начал собирать чемоданы заранее.
А теперь я должен немного отвлечься…
С чемоданами (а точнее, с чемоданом) и вообще с переездом вышел какой цирк, причем, что самое интересное, совершенно мимо общего желания, все-то ведь хотели, чтобы все было, как минимум, хорошо! Странно…
То есть это был даже не цирк, не песня, это был греческий хор и античная трагедия в лицах, первобытная инициация и полная, стопроцентная фигня, хотя впрочем, вот опять я думаю, то есть и теперь, спустя столько лет, уже почти всерьез, что во всем этом был какой-то сокровенный, скрытый от нас всех смысл, смысл и тайное значение… Новая жизнь начиналась в полном бреду.
Так вот, переезд. Чемоданы сложили, на дорожку выпили, ты почему-то очень волновался, как все будет, приставал ко мне и к Зуре, подкалывал, кривлялся и просил:
- Только чтобы все было нормально.
- Но что может быть ненормально, - удивлялся я, - что? Сейчас я выйду, поймаю машину, ты же знаешь, я делаю это хорошо, недорого, Зура погрузит вещи, отвезем, потом еще один рейс за остальным, ты посидишь пока здесь, а хочешь, езжай с нами, вот и все, что может быть?..
Но ты не переставал издеваться:
- Я, - сказал ты, - знаю, как это у вас делается, вы же ничего, ничего не в состоянии сделать хорошо, чтобы я не волновался, а потом, этот Зура, он специально поехал со мной сюда, в Москву, чтобы подорвать мое дело, он наверное кем-то подослан, ха-ха-ха, или, может быть, это судьба, моя несчастливая судьба подсунула его мне!..
Вы жили вместе уже месяца два, и градус отношений был соответствующий…
Кстати, в прессе тогда вовсю шла дискуссия о замене названий. Переименовывали улицы, станции метро и даже целые города. Метростроевская стала Остоженкой, метро “Проспект Маркса” - “Охотным рядом”, Свердловск - Екатеринбургом, мужественный Собчак (царство небесное…) отчаянно боролся за то, чтобы Ленинград называли Санкт-Петербургом. Коммунисты и прочие яростно сопротивлялись, область пока оставалась за ними - Ленинградская…
Ретрограды!..
Из-за этой смены названий ты волновался еще больше. Ты же ничего нового не знаешь! Запутаешься!.. Как теперь ездить?!
Ты так нервничал перед переездом, что в конце концов занервничал и я, но потом себя остановил, стал убеждать, ну что, что может быть, это же элементарная вещь: поймаем машину, погрузимся и поедем, ехать полчаса, ну что может быть?
И действительно, довольно легко поймали машину, с Зурабом быстро погрузились, да там и грузить-то нечего было, два чемодана, этот и еще один и сумки, и поехали, я еще радовался, что дешево поймали, белый раздолбанный “жигуль” вел молодой парень, рассказывал анекдоты всю дорогу, Таганка, Павелецкая…
Тихо спокойно подъехали, расплатились, выгрузились у подъезда, парень попрощался и уехал, я говорю Зуре - ну вот, видишь, что тут такого?
Он заулыбался: да, действительно, стали носить вещи к лифту, и вдруг, смотрю, он хватается за сердце и бледнеет, а потом с каким-то гортанным криком (он же мингрел, горец) помчался на улицу, а потом по дороге из двора, я подумал: что такое, что?! Побежал было за ним, потом остановился - а вещи? Вернулся, перенес все один, поднял на лифте, занес в квартиру, все запер, потом спустился во двор, смотрю, а Зура там сидит, закрыл голову руками и качается на месте.
- Конец, Серый, конец…
Я говорю:
- Что такое?!
А он:
- Один чемодан забыли под сиденьем!!!
Ты можешь быть доволен, так ты его запугал, бедного, что он боялся тебе даже звонить, не то что идти домой. Я по счастью, на всякий случай, автоматически, запомнил номер машины, я часто так делаю, начал его успокаивать, ничего страшного, найдем, но он только качался, нет, это все, ты его не знаешь, он меня съест живьем…
Вот до чего ты довел человека…
Господи, как же ты обрадовался, когда мы тебе позвонили… Как обрадовался. Ты орал, что нам ничего нельзя поручить, что мы решили тебя разорить, что я сделал все это специально, что ты так и знал, что получится какая-нибудь ерунда, что теперь ты не уволишь Зуру, пока он не отработает тебе чемодан, а он, - а мы знаем, сколько он стоит?! - Зура будет работать еще пять, десять лет! - ты задыхался и орал на том конце как резаный, не желая слушать, что я запомнил номер, что, мол, ничего страшного, найдем…