Отец Адамс уцепился за руль и устоял на ногах, вовремя успел отвернуть.
Николай вскочил первым, тряхнул головой, выгоняя из ушей ватную тишину.
Осмотрелся. Флагман разваливался прямо на глазах, на воде только доски и пузыри. Первая посудина, вся пробитая пулями, потихоньку тонула, а вот на третьей, еще невредимой, капитан какие-то маневры совершал.
Уж не собирается ли атаковать? В барабане митральезы еще оставалось немного патронов, пришлось расстрелять их все, прежде чем последнее мтепе обратилось в бегство.
— Будете знать, как с самим Бокондо дело иметь! — орал ему вслед Тонтела и, видимо, решив, что от взрыва белые люди оглохли, добавлял такое непотребство, что Николай не выдержал:
— Кончай! Иди к машине, проверь, не вылезает ли там из топки «джу-джу».
После этого сражения плавание продолжалось еще несколько дней. Медленно шли на север. В удобных бухтах приставали к берегу, запасались дровами для машины, ловили рыбу. Однажды с крутого западного берега налетел шквал, разогнал на озере такую крутую волну, что «Добрая весть» едва не пошла ко дну. Поспешили укрыться за ближайшим мысом, а потом долго вычерпывали воду из трюма, чинили свое суденышко. Непогода бушевала двое суток, и все это время отец Адамс истово молился, а экипаж приносил жертвы духу озера.
У Николая при виде пенистых валов, катившихся по Танганьике, стало нехорошо на душе. Перекрестился, помянул святого Николая Угодника, охранителя моряков.
— Спаси и сохрани! Не дай пропасть в этой пресноводной африканской луже!
Рано утром ветер стих. К порту Кигома подошли в полдень. На пристани бравый вахмистр щелкнул каблуками.
— Добро пожаловать в Германскую Восточную Африку, в имперскую колонию Танганьику! Никогда не думал, что увижу в этих водах судно под российским военным флагом. Вот в Киле и на Балтийском море часто видел ваши корабли. Вы на войну собрались?
— На какую войну? — быстро спросил Николай.
— В прошлом месяце Япония напала на русскую эскадру на Дальнем Востоке.
ГЛАВА 56
От такого известия что-то словно сжалось в груди. Вот оно, то главное, ради чего и оказался в Африке. Сразу же все дела и события последних месяцев отодвинулись в далекое прошлое, стали уже ненужными. Теперь надо как можно скорее двигаться к океану, в столицу колонии Дар-эс-Салам, туда, где есть телеграф и морской порт. Надо выходить на связь со своими!
Стоявший и слышавший эти слова вахмистра отец Адамс сразу понял все. Потянул Николая за рукав в сторонку:
— Не спеши, сын мой. Караван в столицу уходит только через два дня, а один ты не дойдешь… Еще хочу тебя предупредить, наш комиссар мистер Джеймс дал тебе сопроводительное письмо английскому резиденту с просьбой оказать помощь. Не показывай его никому.
— Почему? Он писал его при мне, и я сам видел текст.
— Он подлец и жалкий трус! — не выдержал отец Адамс, долго копившиеся чувства вырвались наружу. — Текст зашифрован, на самом деле в нем сказано, что ты «подозрительный иностранец» и тебя необходимо арестовать. Мистер Джеймс таким образом старается выслужиться, ведь ему надо хоть как-то показать свою активность и оправдать бездействие за все последние годы. Не сомневаюсь, что уничтожение пиратов на озере он также припишет себе. Мне противно видеть эту нечестную игру и возмутительную неблагодарность по отношению к белому человеку, который проделал опасный и трудный путь. Ведь из этих мест мало кто возвращался живым. Не доверяй этим колониальным чиновникам, они сидят в своих фортах и резиденциях и чувствуют себя живыми богами среди черных и цветных подданных, им глубоко чужды все христианские заповеди. Ты и подобные тебе нужны им только для одного — обеспечить выполнение приказов министерства колонии… Прости меня, Господи. Я поддался гневу, просто не могу забыть, что наш добрый сэр Томас погиб именно из-за глупости и трусости комиссара. Тебе повезло, сын мой — Отец Адамс смущенно улыбнулся и уже продолжал деловым тоном: — Я думаю, тебе лучше путешествовать как торговому агенту Лондонского миссионерского общества. При этом не требуется никаких бумаг никому показывать, просто ссылайся на меня. И еще, пусть уважаемый Тонтела поменьше распространяется о твоих подвигах на войне, это может вызвать подозрения у немецкой администрации. Очень уж он много болтает о всяком колдовстве и таинственных силах. Кстати, он сам христианин?
Вот она африканская реальность, все делается неспеша, все явное имеет потаенный смысл. Пока бродил по горам и болотам, все казалось просто, раньше времени обрадовался тому, что путешествие подходит к концу. Этак можно и совсем домой не попасть.