— Вы свое дело лучше исполняйте, ищите крамолу, — отрезал белобрысый и проследовал по набережной дальше.
— Офицер из штаба второго отряда броненосцев, — понизив голос, пояснил дядя Миша. — Папаша его в канцелярии Сената большой начальник, упросил взять сынка в поход на флагманский корабль. Решил, пусть он от столичной жизни немного отдохнет, домой с чинами и орденами вернется. Вот только сынок в последнее время опять стал сильно баловаться в картишки.
— Про всех ты все знаешь.
— У нас, как у врачей и банкиров, такая работа, чтобы все про всех знать, — философски заметил жандарм.
— Я этого субчика за три дома отсюда заприметил. Ходит он в какое-то заведение, где граммофон играет. Ну, пускай пока порезвится, форсу-то много, а ума… Вот и приходится с такими Ваньку валять. Пойдем-ка потолкуем, есть здесь тихое местечко.
Устроившсь в балаганчике, составленном из циновок, сплетенных из пальмовых листьев. Над входом вывеска на русском языке — «Трактир „Причал“. Зайди-опрокинь-зака- чаешься». Внутри стойка, два столика, хозяин-турок, который при виде дяди Миши расплылся в улыбке. До наступления темноты, когда прекращалось всякое официальное сообщение берега с кораблями, оставалось уже немного времени, и посетителей не было.
— Вывеску сам сочинил?
— У знакомого грека в Анапе видел. Слушай, мне тут один из местных донес, что в этих краях чужая парусная шхуна появилась. Вроде бы жемчуг ловить собирается. Слыхал?
— Это «Гортензия» из Сиднея. Вчера был на ней, торговался, якобы хотел нанять, но капитан наотрез отказался. Сказал, что сегодня уходит в Персидский залив, там собирается набрать ловцов жемчуга и начать промысел.
— Опоздал ты, Коля. Эта «Гортензия» еще три дня назад заскочила на один из соседних островов и что-то там непонятное выгрузила.
— Что именно?
— Понимаешь, мой человек слышал это в заведении, где опиум курили. От повара со шхуны, китайца. Тот еще много чего врал, но определенно можно сказать одно: выгружали железное бревно или трубу, а потом прилаживали эту штуку под днищем какой-то большой лодки. Повар говорил, что с помощью такой машины можно будет жемчужные раковины прямо со дна черпать. Что это может быть?
— Что же ты раньше об этом молчал!
— Сам узнал только два часа назад. Не могу же я такой бред начальству докладывать. Думаешь, они пушку поставили?
— Скорее всего это килевой торпедный аппарат. Он под днищем судна совсем не заметен. С ним надо только подойти поближе к цели, а потом потянул за рычаг и готово — торпеда сама пошла! А уж почему на корабле произошел взрыв, до этого разные специальные комиссии потом долго-долго будут докапываться.
Дядя Миша еще сидел с приоткрытым от удивления ртом, когда в балаганчик заглянули два матроса.
— Братишки, тикайте! Захар Фомич сюда двигается! — крикнул один из них.
Второй толкнул его в бок.
— Обознался ты, Петька, это не наши. Прощенья просим, господа-иностранцы! Бежим скорее, а то попадемся этой шкуре на глаза!
Не прошло и нескольких минут, как появились трое новых посетителей. В центре группы подчеркнуто твердой походкой выступал плотный краснолицый мужчина с боцманскими нашивками. По бокам семенили двое явных штабных писарей, наперебой обсуждали подробности недавней встречи с девицами.
— Вот место тихое, а то от граммофона совсем оглох. Примем здесь по последней, — изрек боцман.
— Чернявая-то оказалась огонь-девка!
— Французенка настоящая!
— Как она честила, когда Захар Фомич ее ущипнул. Не хуже наших рассейских, даже послушать приятно!
— Способная, все до точности восприняла, — самодовольно произнес боцман. — Мне ей эти слова только раза два и пришлось повторить. Вот что значит иностранное воспитание!
— Ну-ка, произнеси, как она отмочила!
— Охо-охо!!!
Прозвучало и в самом деле весьма забористо. Чтобы скрыть усмешку, Николай отвернулся, но кисточка на феске дяди Миши подозрительно стала подрагивать. Видимо, это очень не понравилось боцману.
— Это что за турка здесь расселся и нахальные глаза строит?!
— Оставьте его, Захар Фомич, не связывайтесь!
— Нет, постой. Гляди, длинный-то морду отвернул. Ты что же это, не желаешь с российскими моряками разговаривать? Да я вас, нехристей, обоих на левый кулак приму, извожу как котят!
Этого уже штаб-ротмистр не мог перенести.
— Так тебя, растак, перетак! С кем разговариваешь! Сейчас сдам тебя патрулю и доставлю к адмиралу на флагман. К утру всех нашивок и половины зубов лишишься!