— Об этом не беспокойтесь. Наша экспедиция продлится недолго. В Кейптаун телеграфируем и попросим оказать вам всяческое содействие, так что никаких задержек с оформлением положенных бумаг у вас не будет. На время операции вы, как волонтер, получаете звание сержанта инженерных войск и соответствующее свидетельство. Оно также очень поможет вашему устройству в Южной Африке.
— Но на «Ван Бохове» остался мой багаж…
— Ваш проезд до Кейптауна и хранение багажа будут оплачены британским правительством. Кроме того, с сегодняшнего дня вы поступаете на все виды довольствия, положенные участнику военных действий.
— Я человек штатский и не участвовал в боевых операциях. Вдруг ранят? Или… ну вы понимаете.
— Физический ущерб любого рода будет компенсирован вам или вашим родным согласно общему положению, с учетом тропической надбавки. Но за проявленное мужество и мастерство выплачиваются приличные наградные. Вы не беспокойтесь, в такого рода операциях потери обычно минимальные, а лично от вас потребуется всего лишь поработать в походной ремонтной мастерской. Вот условия, прошу ознакомиться и подписать.
Видно, придется соглашаться. Этот зеленоглазый черт не дает времени подумать. Риск, конечно, есть, но если паспорт и описание примет окажутся в Лондоне — конец всей операции. С другой стороны, если останусь цел и получу свидетельство об участии в экспедиции, это поможет устроиться. Ну, была не была!
— Дайте подумать. Сколько все эти выплаты составят в долларах? — склонился над бумагой, сделал вид, что считает. Даже для достоверности пошевелил губами. — Ваши аргументы, господин лейтенант, меня убедили.
ГЛАВА 11
Гулко шлепая палицами колес по неподвижной коричневой воде и натужно пыхтя изношенной машиной, «Бегемот» петлял по бесконечным протокам мимо сплошной стены тропического леса. Когда в кочегарке с лязгом хлопали заслонкой топки или со свистом травили пар, стаи птиц срывались с низко опущенных ветвей, а крокодилы, дремавшие на отмелях, шумно плюхались в воду. Местами кроны деревьев смыкались над водой, мерк солнечный свет и берега тонули в зеленом сумраке. Но не было видно людей — в эти края пришла война и только стаи обезьян резвились среди заброшенных рыбачьих хижин.
На этот допотопный плоскодонный пароходик с низкой трубой Николай попал не случайно. На сборном пункте стало ясно, что экспедиция против Бенина будет крупной десантной операцией и выполнение основной задачи возлагается на наспех сформированные отряды хаусанцев под предводительством английских инструкторов. Естественно, что командиры кораблей не горели желанием посылать своих офицеров и матросов на берег и стремились обойтись морскими пехотинцами, которым и предстояло продираться через лесные чащи, форсировать заболоченные речушки и штурмовать земляные валы, окружавшие бенинскую столицу. Все делалось в большой спешке, людей не хватало, и так называемых волонтеров поголовно отправляли в пехоту командирами взводов. Избежать подобной участи Николаю помогло знание системы управления британского флота и наличие некоторой суммы денег. Таким образом удалось довольно быстро договориться со штаб-сер- жантом транспортной службы и получить назначение на должность механика канонерской лодки «Бегемот».
Долговязый шкипер, со всклокоченной седой бородой и лиловым носом встретил неприветливо, хмуро заглянул в бумаги.
— За каким дьяволом ко мне явился?
— Мобилизован по распоряжению губернатора, прислан согласно приказу штаба, — ответил Николай, переводя дыхание. От шкипера густо несло спиртным перегаром.
— Черти бы взяли этих штабных идиотов! — взревел шкипер. — Мало того, что нагнали негров всех цветов и оттенков, так еще и американца прислали! Эту проклятую войну затеяли только для того, чтобы себе нашивки и награды понавешать. Вот старика «Бегемота» мобилизовали и меня званием младшего лейтенанта осчастливили. Что б их всех… Джин пьешь?
— Употребляю. Но в такую жару…
— Ерунда! В этих краях кто не пьет, тот очень быстро подыхает. Твой предшественник оказался трезвенником, проплавал на Масляных реках всего месяц. Пил, дурак, одну воду и допился до дизентерии, которая и скрутила его в два счета. Я вот промышляю здесь двадцатый год и, как видишь, жив и здоров. О твоей специальности не спрашиваю, по тому, как на палубу вошел и осмотрелся, вижу, что моряк… Эй вы, лимонники! Долго еще будете копаться?