Сейчас на плотные листы тетради ложились краткие пометки и столбцы цифр. Наименования товаров, цены, расходы на хранение и перевозку, найм помещений и работников. Считал и пересчитывал в фунтах стерлингов, голландских гульденах, американских долларах. Ошибался и перечеркивал написанное. Вот когда пригодилась бухгалтерия, на изучении которой так настаивал Иван Иванович. Записей набиралось достаточно, но если пишешь для себя, то позднее можно прочитать и ненаписанное, да и цифры окажутся совсем другими. Особенно, если изменить их по системе, известной только тебе одному. Тетрадь лежала в каюте открыто — смотри всякий, кто пожелает.
Любознательный баталер заглянул как-то через плечо. Поинтересовался:
— Что это ты все время пишешь?
— Узнал у Тома, сколько стоит упряжка лошадей и повозка в Кейптауне. Вот расходы на фураж прикидываю — на месяц и за год. Да еще надо будет конюха нанять. Без своего транспорта какая торговля.
— Слушай, парень, брось ты все это. Нанимайся к нам на флот. Старший артиллерист очень тебя капитану нахваливал. Сам слышал от вестовых из кают-компании. Подмахнешь контракт лет на пять, за это время с твоей головой и руками стать классным специалистом плевое дело. Если захочешь, сдашь экзамен и офицерское звание получишь.
— Может быть и адмиралом стану?
— Вот это не для нас с тобой. Мы оба родились в конюшнях, где не разводят «соленых жеребцов».
— Не понял.
— У нас на флоте так строевых офицеров зовут. Старшим механиком или артиллеристом еще можно стать, а вот кораблем или эскадрой командовать, этого не получится. На командирский мостик больше попадают сыновья из старинных морских семейств, что уже много столетий от моря кормятся.
— И хорошо кормятся?
— Раньше, говорят, было лучше. Купцы за охрану своих караванов капитанам военных кораблей наградные платили, а захваченные вражеские корабли с грузом на торгах выставлялись. Выручка шла капитану и офицерам, ну и команде особая доля выделялась. Сейчас все на окладе, сверх того выслуга, да наградные время от времени платят…
— Ну, а я сам себе хозяин. Африка большая, успевай только поворачиваться. Если дело пойдет, можно будет обороты расширить. Вот Том говорит, что его приятель страусиную ферму завел, перья для вееров и шляп в самый Париж продает, хорошие деньги делает. А золото, а алмазы? Тоже ведь в тех краях добывают!
— Может быть, ты и прав. Я шестнадцать лет назад контракт на полный срок подписал. Теперь уже имею и награды и серебряные нашивки. Начальство соблазняет еще послужить, новые льготы предлагает. Думаю согласиться, привык на службе. Иногда подумаю, что рано или поздно придется уволиться — как жить, не представляю!
— Опасаешься, что не найдешь работу?
— Нет, просто не могу без моря. А что до работы, то с флотской выучкой не пропадешь. Например, мой приятель, старина Боб, в том же Кейптауне очень хорошо устроился.
— Торгует?
— На флотской базе в Саймонстауне при арсенале служит. Дом купил, виноградник развел. Если хочешь, познакомлю.
— С большим удовольствием. Тогда и отметим окончание плавания и новое знакомство.
— Все это отметим, когда на базу придем, а вот ты к завтрашнему дню приготовься, — сказал баталер и, как показалось Николаю, как-то странно взглянул на него.
На следующее утро солнце не смогло пробиться сквозь облака. Опять моросил дождь. Вода Атлантики потеряла прежнюю синеву и стала свинцово-серой, словно где-нибудь у берегов Балтики. Вернувшиеся с ночной вахты чертыхаясь стягивали с себя промокшие куртки, ругали погоду. Перемена и в самом деле была довольно заметной. После тропической жары попали в зону холодного Бенгуэльского течения, принесшего к берегам Африки дыхание Антарктиды.
Но у большинства настроение было приподнятое. Все явно чего-то ожидали. Матросы переглядывались словно заговорщики, а офицеры с подчеркнуто безразличным видом проходили по отсекам и даже не пытались отдавать приказания. За носовой башней натянули брезент, и ухмыляющиеся морские пехотинцы отгоняли любопытных и курильщиков, которые по привычке решили собраться на баке.
Скоро все объяснила довольно необычная команда:
— Все наверх! Через экватор плыть!
Бодро засвистели боцманские дудки, и весь экипаж поспешно выстроился на палубе. Тут все увидели, как по шторм-трапу на капитанский мостик карабкается голый человек. Все его тело было расписано разноцветными кругами на манер рыбьей чешуи, а с драных штанов ручьем текла вода. Так что ни у кого не должно было остаться сомнения в том, что он прибыл прямо с морского дна!