- Маникашвили и Бут - в кабинете Самсона! - с удовольствием скаламбурил Авель Габашвили, догоняя своих коллег.
Все собрались в кабинете директора - Самсона Блиадзе. Трили сел во главе длинного стола, покрытого, как и было в то время положено, зеленой суконной скатертью. Над его головой висел портрет Ленина с открытым ртом, сжимающего в вытя нутой руке свою скомканную кепку, как задушенную птицу.
Видимо, вождь произносил пламенную речь о необходимости отстрела реакционных ученых. Если таких, как Геракл Мани кашвили, то вождь был, безусловно, прав.
Я не скажу, что Трили был мрачнее тучи, не хочу использо вать набивший оскомину штамп. Но тем не менее это было так. Батони Тициан подождал, пока все рассядутся по местам и, молча сорвав очки с носа, швырнул их по столу туда, где на самом краю друг перед другом сидели бледные Маникашвили и Бут. Сам сончик вскочил с места и засеменил к очкам; подобрав их, он осторожно понес очки хозяину и в поклоне подал их Трили. Тот молча взял очки и снова без разговоров зашвырнул их туда же. Самсончик бросился доставлять их обратно. Так очки про делали свой путь туда и обратно несколько раз.
Ктото вспомнил, что Трили так швырял очки еще один раз - когда снимал начальника отдела, устроившего по пьянке пожар в служебном помещении. Начальника сняли и отдали под суд - он "достал" всех своими пьянками и безобразиями. Кого будут снимать сегодня - всем было ясно. Наконец к академику вер нулся дар речи.
- Ну что, батоно Геракл, доигрался? - задал риторическийвопрос академик. - Выжил молодого человека, так что он вооб ще уехал из Грузии. За год ты не смог даже повторить его опыт, имея готовую установку! Чем ты думал, когда создавал этого урода? Ведь у тебя был целый отдел в подчинении!
- Не было у меня никакого отдела, это не отдел, а сборищетупиц!
- Ах, у тэбэ нэ было атдэла? И нэ будэт! - закричал Трили,от волнения не сдержав сильный грузинский акцент. - Пиши по собственному желанию, если не хочешь по статье! Уходи, куда хочешь, чтобы только ноги твоей у меня в институте не было! Говорят, ты хотел поработать шофером? - съязвил Трили, - скатертью дорога!
Геракл встал изза стола и вышел, хлопнув дверью. За ним нерешительно засеменил Бут. У двери он обернулся, поклонил ся и, сказав "до свидания", вышел, тихо затворив за собой дверь.
Я знал, что Геракл страдает придурью, но что до такой степе ни - не думал. Как же еще оценить его поведение после ухода из института? Геракл устроился мелким чиновником в Комитет по науке Грузии (был такой "младший брат" Госкомитета СССР по науке и технике). И первым делом вызвал с отчетом об акаде мической науке... самого Трили! Это стало анекдотом - сотруд ники института только и говорили друг другу: "Слышал новый анекдот - Маникашвили вызвал к себе Трили!".
И что ж, Трили пришел и спокойно доложил об успехах ака демической науки. Но перед уходом на доклад он позвонил сво ему другу - Председателю Комитета по науке, и сказал: - Васо (Вано, Сандро и т. д.), дорогой, сделай так, чтобы этого идиота Маникашвили в твоем Комитете не было!
И не стало Геракла в Комитете. Но доклад Трили он выслу шать все же успел...
Пару слов о дальнейшей судьбе моего "приятеля" Маникаш вили. После того как его уволили уже из Комитета по науке, он запил и загулял. Вот тутто сбылась вторая часть моего прокля тья, которое слышали десятки людей. Первая его часть, если помните, состояла в том, что Геракла выгонят с работы через три месяца после моего ухода из института - и это сбылось. Вторая же часть заключалась в том, что Геракл должен "поте рять" один глаз после того, как его выгонят с работы.
И вот, в пьяной драке во время загула, Геракл и "потерял" один глаз. Ну, не в буквальном смысле слова "потерял" - мол, выпал он сам собой из глазницы и поминай как звали, - а вы били ему глаз приятелидрачуны. Пришлось вставлять стеклян ный. Научный коллектив института был в шоке - проклятия опального абхаза сбываются, надо спасать Геракла - бывший "свой" всетаки!
И вот несколько человек из института приезжают в Тольят ти (это уже поздней весной 1968 года). Находят меня в Политех ническом и зовут выпить - давно, мол, не виделись, приехали, дескать, по делам на строящийся завод и нашли тебя. А выраже ния лиц у всех - странные. Ну, пошел я с ними в гостиницу, выпили немного, а они как хором вскричат:
- Слуши, прасти Геракли, сними с него твои проклиати!
И рассказали о последовательном исполнении проклятий. Я пытаюсь все обратить в шутку - не выходит: "Сними да сни ми с него проклиати!".
Ну, тогда я, как бы всерьез, сделав страшное лицо и подняв руку вверх, провозгласил: "Снимаю мое проклятие! Больше Геракла не будут выгонять с работы, если только не на пенсию, и больше не будет он "терять" своего, уже единственного глаза!"
Компания осталась довольной, и мы, выпив еще, расстались.
И надо бы рассказать о последней моей встрече с Гераклом, которая состоялась в середине 80х годов в Сухуми.
Я каждое лето навещал маму, которая в 80х годах переехала туда из Тбилиси. Помню, я очень тосковал и скучал в этом горо де. Приятелей у меня там не было, подруг тоже. Вот я и бродил вечерами по набережной Руставели, бесцельно рассматривая прохожих. И вдруг среди толпы я замечаю моего "заклятого друга" Геракла. Весь седой, обрюзгший пожилой человек, но как я могу забыть его - он мой благодетель - изза него я так удач но уехал из Грузии! Я в страшных снах вижу, что я еще там, осо бенно в период грузиноабхазской войны - русскоязычный абхаз в окружении свирепых грузин. Это даже похуже, чем в гру зинской группе детского сада! Висеть бы мне там на ближай шем платане!
Я уже жил и работал в Москве и благодаря участию в попу лярной телепередаче "Это вы можете!" меня узнавали не толь ко на улицах Москвы, но и в неосвещенных общественных туа летах Сухуми. Поясняю - захожу както в сухумский туалет, а там кромешная темнота. Ну, я и матюгнулся изощренно, пы таясь пристроиться к стенке. А тут голос от когото, сидящего сбоку: "Профессор Гулиа, передача "Это вы можете!", узнал по голосу!" Я так и рванул из туалета, даже не выполнив до кон ца своего дела.
- Батоно Геракл, - неуверенно позвал я, - ты ли это?
Он узнал меня, несмотря на мою бороду, мы обнялись, и я пригласил его к себе домой - выпить за встречу. Жила мама почти прямо у моря, пять минут хода от набережной. Мы зашли ко мне, мама была хорошо знакома с Гераклом - мы часто вы пивали у меня дома в Тбилиси. Она быстро организовала закус ку, чача была, и мы выпили с Гераклом основательно. А он все старался у меня выпытать, знаю ли я про то, что он одноглазый.
- Посмотри мне в лицо, - говорит, - находишь ли ты в немизменения?
Глаз стеклянный так и смотрит вбок, но я делаю вид, что не замечаю этого.
- Да поседел сильно, - говорю я, - а больше ничего не замечаю!
Он начинает плести чтото про КГБ, дескать, охотились за ним, пытались убить - базу подводит под отсутствие глаза, стыдно ему, что в пьяной драке выбили. Ну и решил я над ним подшутить по сценарию грузинского писателя Нодара Думбадзе.
Мама постелила Гераклу постель в свободной комнате, он ложится, сильно выпивши, а я ему чашку с водой приношу.
- Я не пью воды ночью! - гордо отказывается от чашкиГеракл.
- Да нет, батоно Геракл, это чтобы глаз положить! А то опятьпотеряешь и скажешь, что Нурбей виноват!
Что с ним было - это и истерика, и неистовство вместе! Я же поддаю ему под дых и приговариваю: "Не делай гадости людям - глаза будут целее!" Поддаю по ребрам: "Не присваи вай чужой работы - ребра будут целее!" Наконец, положил его, побитого, на постель, и он заснул. Утром же я сделал вид обиженного:
- Ну и драчун же ты, батоно Геракл! Никак не мог тебя спатьуложить - то ты под дых мне дашь, то кулаком по ребрам - раньше ты, выпивши, смирнее был. Пришлось тебя силой укла дывать!
А про глаз - ни слова! Поднялся бедный побитый Геракл с постели, налил я нам по рюмочке опохмелиться, и расстались мы. Даже не знаю, жив ли он сейчас...