Телефонный звонок положил конец свиданию. Клича срочно вызывали к командующему округом.
В субботу, 21 июня, Старинов с Колесниковым выехали в Брест. Стояло чудесное солнечное утро. Солнце освещало горы угля возле железнодорожных путей, штабеля новеньких рельсов. Рельсы блестели. Все дышало спокойствием.
В поезде Илья Григорьевич встретил полковника-артиллериста, знакомого по полигону. Полковник с тревогой рассказал, что и после заявления ТАСС от 14 июня положение по ту сторону границы не изменилось. Но в Красной Армии наступило успокоение. Он кивнул на гулявших по перрону военных с чемоданами.
— Еще недавно спали в сапогах, а теперь вот в отпуск собрались. Почему? Заявление ТАСС!
По пути заехали в Кобрин, где размещался штаб 4-й армии. Разыскали начинжа полковника А. И. Прошлякова. Он поместил приезжих в своем кабинете и обещал утром прислать машину, чтобы вместе ехать в район учений.
Прошляков подтвердил, что немцы весь июнь подтягивали к Западному Бугу технику, устанавливали маскировочные щиты перед открытыми участками, сооружали наблюдательные вышки.
В теплый вечер 21 июня 1941 г. в расположении штаба 4-й армии, прикрывавшей брестское направление, царило обычное для субботы оживление. Старинову передали, что учения отменены, и он долго бродил по живописному городку. А вернувшись в кабинет начинжа, пожелав Колесникову спокойной ночи, спокойно уснул на штабном диване.
На дорогах войны
Старинов проснулся от глухого взрыва. В открытые окна был слышен нудный, захлебывающийся гул авиационных моторов. На часах четыре часа двадцать минут. Колесников тоже приподнялся и шарил по придвинутому к изголовью стулу, отыскивая часы.
Неподалеку послышался тяжелый удар, за ним — взрыв. Дом качнуло, жалобно зазвенели стекла.
— Взрывные работы, что ли? — вслух подумал Илья Григорьевич.
— Скорее, бомба сорвалась с самолета, — отозвался Колесников, настороженно прислушиваясь.
— Куда же летчики…
Старинов не договорил. Частые взрывы слились на несколько секунд в оглушительный грохот. Потом стихло. Опять слышался то усиливающийся, то ослабевающий гул авиационных моторов.
Этот странный гул неожиданно напомнил Илье Григорьевичу Испанию. Это был гул «юнкерсов».
Старинов с Колесниковым бросились к окнам. Небо над Кобрином спокойно голубело. Плыли редкие перистые облака.
За стеной застучали сапоги.
— Всем немедленно покинуть помещение, — пронеслось по коридорам.
В пустых кабинетах звонили телефоны. Прямо к штабу направлялась эскадрилья самолетов. Старинов с Колесниковым метнулись через площадь, перескочили какую-то канаву, устремились в сад.
На бегу оглядываясь и следя за самолетами, видели, как от черных фюзеляжей отделились узкие, казавшиеся очень маленькими бомбы. Они с пронзительным визгом неслись вниз. Здание штаба армии окуталось дымом и пылью. Сильные взрывы рвали воздух так, что звенело в ушах.
Появилось еще одно звено. Немецкие бомбардировщики уверенно пикировали на беззащитный военный городок.
Когда налет закончился, в разных местах поднялись черные столбы дыма. Часть здания самого штаба лежала в развалинах.
Старинов с Колесниковым решили добраться до Бреста. Они думали, что среди представителей Наркомата обороны и Генерального штаба, прибывших на учения, должны были найтись люди, информированные о происходящем.
Сели в первую же попутную машину. Навстречу по шоссе торопливо бежали командиры, спешившие к месту службы. По обочинам, таща наспех одетых, не выспавшихся детишек, тянулись женщины с узелками и корзинами. Они покидали военный городок.
Улицы Кобрина, накануне безмятежные, пахнули гарью первых пожаров. На площади машину остановил хрип репродуктора. Шофер открыл дверку кабины и высунулся наружу. Знакомые позывные Москвы властно вторгались в сумбур и сумятицу города, принявшего первый бомбовый удар врага.
Все, кто был на площади, с надеждой глядели на черную тарелку громкоговорителя, укрепленную на телеграфном столбе.
— Московское время — шесть часов. Начинаем передачу последних известий, — услышал Илья Григорьевич.
Кобрин, затаив дыхание, ждал, что скажет Москва.
Дикторы, сменяя друг друга, бодрыми голосами сообщали о трудовых успехах советских людей, о зреющем богатом урожае, о досрочном выполнении плана каким-то заводом, о торжествах в Марийской АССР.