Кроме того, партизаны в большинстве случаев открыто носили оружие, за исключением, естественно, тех, где требовалась конспирация. Ну а что касается соблюдения в своих действиях законов и обычаев войны, то советские партизаны четко выполняли постановления, приказы, директивы и указания ГКО, СНК, ЦШПД и НКВД СССР. И если действия партизан были незаконными, то тогда деятельность советского народа, прилагающего неимоверные усилия для победы над врагом, тоже, получается, нужно назвать незаконной. А это уже абсурд. Согласно даже конституции СССР 1936 г. — защита своего Отечества от агрессора — святой долг каждого гражданина.
Таким образом, партизанское движение, развернувшееся на временно оккупированных гитлеровцами территориях в годы Великой Отечественной войны, следует признать юридически правомерным и законным.
Вскоре после размещения под Гомелем мастерские оперативно-учебного центра начали испытывать нужду в деталях, необходимых для производства мин. Иссяк даже запас батареек для карманных фонариков, без которых нельзя было сделать мины с электродетонаторами. В Гомеле ни деталей, ни батареек не нашлось, могла решить вопрос поездка в Киев, до него было только двести километров, каких-нибудь четыре часа езды. И едва у Старинова возникла мысль о поездке в Киев, тут же родилась идея разыскать там партизанских командиров и специалистов подрывного дела, проходивших курс обучения в 1929–1930 гг.
По дороге в Киев Илья Григорьевич заехал в Чернигов. В приемной первого секретаря Черниговского обкома партии Алексея Федоровича Федорова сидело человек пятнадцать.
Помощник секретаря обкома взял мандат Старинова, ушел за высокую, обитую коричневой кожей дверь и буквально через минуту-другую распахнул ее:
— Вот кстати приехал! — неожиданно приветливо встретил Илью Григорьевича Федоров. — Ну как нельзя кстати! Собираемся партизанить, а знающих людей нет!
Возвратив документы, Алексей Федорович сказал, что люди в партизанские отряды и группы подобраны, вооружены винтовками, есть даже гранаты и пулеметы, вот только о партизанах знают в основном по книгам.
В кабинет без доклада вошел широкоплечий мужчина лет тридцати пяти.
— Знакомьтесь, — сказал Федоров. — Полковник Старинов. А это секретарь нашего обкома Николай Никитович Попудренко. Ведает сейчас подпольем и партизанами.
Знакомство состоялось. Договорились, что Старинов из Киева заедет в Чернигов для инструктажа партизан.
В Киеве Старинова принял 2-й секретарь ЦК Компартии Украины Михаил Алексеевич Бурмистенко. После доклада Ильи Григорьевича последний сказал:
— Товарищ полковник, передайте Пономаренко мою настоятельную просьбу командировать вас сюда хотя бы на пять дней. Мы ведь тоже создали партизанскую школу, а опытом похвастать не можем.
На следующий день Илья Григорьевич вновь пришел в ЦК, на этот раз со списком бывших партизанских командиров и специалистов минно-подрывного дела, чьи имена и фамилии удалось вспомнить ночью.
— Людей начнем искать немедленно, — заверил Бурмистенко. — Вашу заявку на детали удовлетворили?
— Да, Михаил Алексеевич. Большое спасибо, выручили!
Пономаренко остался доволен результатами поездки в Киев, просьбу Бурмистенко командировать Илью Григорьевича в Киев принял, и через два дня Старинов снова отправился в путь.
1 августа 1941 г. он и 4 инструктора-подрывника прибыли в Киев. В этот день Центральный Комитет партии Украины проводил совещание командования двух киевских, донецкого и харьковского партизанских отрядов.
На скорую руку была развернута выставка диверсионных средств борьбы. Члены ЦК Компартии Украины, работники аппарата ЦК, партизанские командиры и комиссары А. Ф. Федоров, В. Т. Волков, И. Ф. Боровик и другие с любопытством осматривали «экспонаты», вертели их в руках.
Уже к 6 августа начала работать украинская партизанская школа в Пущей Водице.
По дороге в Гомель, выполняя давнишнее обещание, Старинов завернул в Черниговский обком партии.
— Наконец-то! — воскликнул Федоров. — Люди и ждать устали!
Вынул из ящика письменного стола книжечку. Это оказались конспекты Ильи Григорьевича по подрывному делу, оставленные Федорову в первый приезд.
Проведя ряд занятий по основам диверсионной борьбы, Старинов отбыл в Белоруссию.
В середине августа П. К. Пономаренко сообщил, что ЦК Компартии Белоруссии принял решение передислоцировать оперативно-учебный центр в Орловскую область. Пономаренко попросил Старинова срочно выехать в Орел. Вручая письмо к первому секретарю Орловского обкома В. И. Бойцову, Пономаренко сказал, чтоб Илья Григорьевич договорился о размещении ОУЦ и помог наладить подготовку партизан на Орловщине.