— Ладно, — согласился Волохов, — в душ так в душ.
Он отвел ее в ванную комнату, посадил на край ванны и, взявшись за майку, потянул вверх. Светка перехватила его руки.
— Щаз, — ядовито сказала она, — размечтался. Дальше я сама.
— Да ладно, а то я тебя не видел, — попробовал спорить Павел.
— Давай, давай. Иди лучше кофе приготовь.
Павел вышел на кухню. На стенах висели красные и желтые связки лука, пучки мяты и зверобоя. Пошарив на полках, он обнаружил кофе и кофемолку. Поставив греть воду, смолол зерна и прошелся по квартире. Да, первое впечатление было правильное, как есть светелка. На стенах — Васильев, Валледжо, Ройо. Репродукции, конечно. Маленький музыкальный центр, телевизор. Напротив столик со стеклянной столешницей и кресло-качалка. Волохов уселся в кресло, закинул руки за голову и, закрыв глаза, стал покачиваться. Ну, что, Паша, девчонка вроде хорошая, симпатичная. И, похоже, она кому-то очень понадобилась. Стало быть — защитник нужен! Сколько можно в лесу ночевать. Витек один не пропадет — привычный, где его найти — я знаю. Все, решено. Берем инициативу в свои руки. Волохов блаженно потянулся. В ванной комнате что-то упало, раздался жалобный вскрик, и он, в два прыжка оказавшись у двери, рванул ее на себя. Душевая занавеска вместе с карнизом лежала на полу. Светка стояла в ванной, раскинув руки и прижавшись спиной к кафельной стене. Широко открытыми глазами она смотрела на Волохова.
— Я случайно, — виновато сказала она, — у меня голова закружилась.
Струи воды, разбиваясь на ее плечах и голове, стекали вниз по мокрым волосам на обнаженное тело, ручейками обтекая грудь, тонкой пленкой покрывали живот и бедра, и пропадали в треугольнике волос. Светка покраснела и подняла руки, стыдливо прикрывая от его взгляда грудь и низ живота.
Волохов, стараясь не смотреть на нее, поднял с пола карниз и занавеску, прислонил в угол и, посоветовав быть осторожней, повернулся к выходу.
— Паша, не уходи.
Волохов замер, не понимая: звали его или это плеск воды с ним шутки играет. Обернувшись, он увидел, как Светка медленно закрыла глаза, как бы подтверждая сказанное. Она пошатнулась, и Павел прямо в джинсах и рубашке шагнул в ванную, положил ладони ей на плечи и прижался щекой к мокрому лицу.
Это было сумасшествие. Они никак не могли оторваться друг от друга, но все-таки у него хватило здравого смысла не заниматься любовью в скользкой ванне. Оставляя на полу мокрые следы, он отнес Светку в постель. Простыни сразу намокли, но они этого не замечали.
Была уже ночь, когда, угомонившись, Светка заснула, уткнувшись носом в подушку и подсунув под нее руки. Волохов нашел в шкафу чистое белье и заменил мокрые простыни и наволочку, осторожно перекатывая Светку с боку на бок. Она что-то недовольно бормотала, но не просыпалась.
Некоторое время он посидел на краю кровати, глядя ей в лицо. Как у многих спящих, оно стало удивленное и беззащитное. Только сейчас Волохов почувствовал, как устал. Болели спина и плечи, болел нос.
— Мама дорогая, — пробормотал он, почувствовав запах горелого и, вспомнив про воду для кофе, бросился на кухню.
Вода выкипела, и ковшик раскалился почти докрасна. Он остудил его, снова налил воды, поставил на плиту и пошел в ванную комнату. Воды на полу было почти по щиколотку. Начало неплохое, решил он, собирая воду тряпкой.
Приладив карниз, он отжал и повесил на трубу джинсы и рубашку.
На кухне Волохов перебрал травы, висевшие на стенах, стоявшие в вазах и спрятанные в шкафчиках, заварил их в ковшике и стал будить Светку. Сначала она просто перевернулась на другой бок, потом стала жалобно просить, чтобы он дал ей поспать. Волохов присел на кровать, приподнял ей голову и поднес к губам кружку.
— Послушай, тебя здорово шарахнули по голове. Выпей, это поможет, и я отстану.
— У-у, водолаз, — жалобно заныла Светка, — ну дай поспать. — Она глотнула из кружки и скорчила рожицу, — отрава! Или это какой-нибудь афродизиак?
— Пей, пей, нимфоманка.
— А домогаться будешь?
— Буду, но не сейчас.
Он проследил, чтобы она все выпила, поцеловал горькие от настоя губы и подождал, пока она заснет. Затем вышел на кухню и вытащил сотовый телефон.
— Алло, ваше сиятельство?
— Да.
— Я не поздно?
— Нет. Что ты хотел?
— Есть кое-какие соображения. Вы не могли бы подъехать к Ленинградскому рынку? Если ехать от центра по Часовой, то напротив рынка будет автобусная остановка. Возле нее через двадцать минут.
— Хорошо.
— А вы не многословны, Александр Ярославович.
— А че базарить?
— О-о-о…
Волохов убрал трубку и хмыкнул.
— Что жизнь с людьми делает. Казалось бы, человек из высшего общества, и вдруг такие выражения.
Он выключил в квартире свет, оставив ночник у постели, и вышел, заперев за собой дверь.
Черная «Волга» с молчаливым шофером уже была на месте.
— Здравствуйте еще раз, — сказал Волохов, устраиваясь на заднем сидении.
— Здравствуй. Так что у тебя?
— Я познакомился с девушкой, — радостно объявил Волохов.
— И?
— Очень приятная девушка. Вы знаете, я не думал, что такие еще остались. Я серьезно говорю. Типичная идеальная женщина, о которой мечтает идеальный мужчина. Такой, как я, к примеру. Взбалмошная, непосредственная, очень женственная, немного стервозная. В общем, я опять влюбился.
— Сочувствую, — проскрипел собеседник, — ты меня за этим вызвал?
Машина катила по ночному городу. Миновали Белорусский вокзал. В центре народу было заметно больше. У памятника Пушкину тусовалась золотая и позолоченная молодежь. В открытых летних кафе разомлевшие от духоты летней ночи посетители лениво обсуждали достоинства прогуливавшихся девиц.
— Мне захотелось поделиться радостью, — потупившись, сказал Волохов, — а вы, как наставник и учитель…
— Хватит трепаться, — рявкнул Александр Ярославович.
— Все, все, — с готовностью согласился Волохов, — так вот, о девушке. Вчера ее хотели похитить. По некоторым признакам, это заказ того, кто нам нужен. Или это просто совпадение, или он хочет показать, что узнал меня. Если совпадение — мы можем предположить его дальнейшие действия, если нет — я раскрыт.
— Значит, если вы встречались, память у него лучше, чем у тебя. Он знает твои возможности и станет осторожнее, — Александр Ярославович в задумчивости погладил бородку. — Может, ему нужна девственница для жертвоприношения? — спросил он самого себя. Затем покосился на Волохова и отрицательно покачал головой: — Нет, если она познакомилась с тобой, о девичестве можно забыть.
— Мы только сегодня трах… м-м… доверили друг другу свою нежность и любовь.
— Угу, а то я тебя не знаю. Ладно, ладно, — прервал Александр Ярославович протестующий жест собеседника, — возможно, жертвоприношение ни при чем. Скорее всего, он узнал тебя, но просто так вредить не будет. Совместит приятное с полезным. Ему нужна женщина, и он возьмет твою. Так что береги свою подружку.
— Может, предупредить…
— Павел, — Александр Ярославович положил руку ему на плечо, — послушай меня. Много великих деяний сделано ради женщины, но ни одного, — он поднял палец, — ни одного под ее руководством или по ее указке.
— А Жанна дАрк?
— Экзальтированная девчонка, принявшая свои горячечные видения за божественный знак, — небрежно махнул рукой Александр Ярославович, — ее использовали от безысходности. Твоя подружка ничего не должна знать. Это даже не обсуждается. Постарайся понять меня, и давай обойдемся без эмоций.
— Без эмоций, — с горечью повторил Волохов, — эх, если бы все касалось только меня. Вы, кстати, не забывайте, что речь идет о судьбе вашей религии. Я-то, в конце концов, язычник и мне это должно быть до лампочки, но неужели ваша церковь не чувствует угрозу? С востока — ислам, с запада — католики и протестанты. Буддисты, кришнаиты, адвентисты, сатанисты доморощенные, черт знает кто еще! Неужели даже Патриарх не видит угрозы?
— А что Патриарх? Он, практически, один сейчас понимает, откуда исходит опасность. Но демократы его затравят, я думаю. Ведь кричат они громче. Все средства массовой информации у них. Они Европе и Штатам в рот смотрят, их оттуда кормят. А кто обедает девушку, тот ее и танцует.