Щедрин в «Приключении с Крамольниковым» писал о России как стране волшебств, а ныне и рационалистические немцы ублажают это наше самочувствие кинофильмом «Русское чудо». Таким образом, русский мужчина в отношении к своей родной земле оказывается нерадивым — т. е. полуимпотентом, недостаточным, полуженщиной, пассивным, несамостоятельным, а вечно чего-то ожидающим, безответственным иждивенцем, ребенком, пьяненьким сосунком водочки на лоне матери-сырой земли т. е. святым и блаженным, которого можно жалеть, но который уж совершенно реализует и развивает лишь материнскую сторону в русской женщине А надо же ей когда-то хоть раз в кои-то веки почувствовать себя вожделенной супругой! И вот для этого является время от времени Чужеземец — алчущий, облизывающийся на огромные просторы и габариты распростершейся женщины — Руси, России, Советской России То варяг, то печенег и половец, то татаро-монгол, то поляк, то турок, то француз, то немец всасывает их всех в себя, соблазняет, искушает русская Ева — видимо, легкой, кажущейся доступностью и сладостью обладания «Земля наша велика и обильна Прийдите и оволодейте нами», — просят русские послы-полуженщины самцов-варягов от имени России. «Земля наша богата, / Порядку только нет», — то же слово и в XIX веке Россией возвещено через поэта Алексея К. Толстого
Значит, опять какой-то другой Мужчина нужен, чтобы порядок Завести: немец, социализм ли, нэп ли, совет ли, колхоз ли, еврей ли, грузин ли и т. п. — и все опять тяготеет к тому, чтобы сбагрить, отбояриться, сдать иностранцу на откуп, в концессию нехай он возится! — или позаимствовать иностранный опыт..
Тяга отмахнуться от дела: подписано — так с плеч долой Потому столь героические усилия надо было предпринимать цивилизаторским силам в России Петр I, партия большевиков, — чтобы приучить брать на себя ответственность, свои опыт и самочувствие вырабатывать А то до сих пор легкая самокритика в русских. «А, русский человек — самый дурной, буевый!» — говорил мне грузчик Володя в Коломне, сам чистокровный русский и бывший блатной — Вон евреи, грузины, латыши, любые малые — как друг другу помогают, а у нас — хоть дохни — не пошевелятся!». Но оттого и помогают, что малые народы плотно (т. е. плоть к плоти) привыкли жить, так что зияние то, что упал кто-то рядом, — остро ощущается А в России земли вдоволь, эка невидаль — добра сколько хочешь, бери — не надо; простор каждому, люди привыкли к зияниям, к неприлеганию — и пассивность к земле и в пассивность друг ко другу оборачивается. Русская же артель, артельность, мир, община, когда образуется, — действительно сила и братство, но именно узко своих, наших, как микросекты (а ты — тоже русский, но «не наш» — так отгребись и катись к матери!) И это-все временные объединения (как шайки), что лишь для совершения однократного труда-работы-боя, т. е. соития, пропашки, возделыванья земли, ибо у одного силы и напора не хватит продраить ее, а лишь если артельно: Навались, ребята! На рраз! — тогда, лишь хором обслужить-выгребать Россию в той или иной ее точке, деле могут Тогда раззадорятся, разозлятся (это все — энергетические импульсы, виды вожделения) — и подбадривая, и подгребывая, и подстрекая друг друга шуточками, задирая, — веселей работа спорится И русская «Дубинушка» Эй, дубинушка, ухнем! — это русский Приап, хотя тоже женским падежом (как и мужчина) обозначен, — совокупный, артельный, как многоглавый храм русский или семейка грибков-боровиков Но главная все равно мечта «Эх, зеленая, Сама пойдет! Сама пойдет!. «- те опять чтоб без усилий — сама земля бы, женщина, работа спорилась, была бы активна и всасывала в свою воронку, — но не чтоб мы, мужчины, усилие применяли И в славословии русскому артельному Приапу — Дубинушке (ведь и Иванушка, и Никитушка с женским окончанием! любовный суффикс этот опять обнаруживает женский-детский характер русского мужчины — как сосунка матери) — недаром его самоопределение совершается в отмежевании от чужеземца, немца! «Англичанин — мудрец, чтоб работе помочь, / Изобрел за машиной машину / А русский мужик, коль работать невмочь, / То затянет родную «Дубину»