— Он с ума сошел… — тупо констатировал я и без того понятный факт.
Раненый обвел всех нас безумным взглядом, указал наверх и закричал:
— Небо пустое! Дождь скоро…
После этого все произошло слишком быстро. Он дернул на себя ближайший автомат, сунул дуло в рот и нажал на спусковой крючок. Берметов запоздало бросился вперед, выхватывая свое оружие уже из мертвых пальцев.
Никто ничего не сказал.
Зрелище забрызганной кровью с мелкими ошметками мозга стены и трупа с развороченным черепом вызывало отвращение даже у видавших виды десантников, поэтому тело быстренько отволокли в сторону, а Денис тихим стальным голосом приказал:
— Разошлись по трое. Пятнадцать минут на проверку оставшихся закоулков этого купола. Собираемся у входа, где гражданские ждут. И хватит покамест стрелять в конце концов! Еще противника не встретили, а одного союзника уже замочили! Профи, блин…
— Так я же только в ногу! Он же сам… того, — возмутился было Минотавр, расчесывая оспины на носу.
— Заткнись. — Денис заиграл желваками. У-у-у… дело плохо. Почуял, видно, наш командир нечто такое, что заставило его занервничать. Его — Дорчакова! Я почему-то ничего особенного не чувствовал. Нет, ну не считая, конечно, неумолимого приближения смерти. Так это дело обыкновенное вроде бы… Денис тем временем продолжил: — Сходить по нужде. На это — одна минута. Надеть шлемы. С этого момента в эфире не должно быть ни одного лишнего слова. Болтунов лично стрелять начну. Проверить запас кислорода, в баллонах должно быть примерно на шесть-семь часов нормального дыхания. Значит, часа на два активных боевых действий от силы. Имейте это в виду. Всё. По тройкам.
Мы помочились, защелкнули — за каким хреном, кстати? — гермошлемы и разбежались в разные стороны. Со мной оказались Берметов и Смаламой. Продвигались по спутанным коридорам купола довольно быстро, но на осмотр вверенной нам секции все равно ушло не менее четверти часа.
Ни души…
Рейд пошел нам на пользу: выпрыгивая из-за углов и прижимаясь к стенам, пригибаясь и двигаясь на полусогнутых, мы более или менее адаптировались к слабой силе тяжести.
За это время я успел удивиться, сколько труда и средств было вложено в исполинский лунный комплекс. Здесь, в главном куполе космодрома, располагались и жилые отсеки, и бытовые помещения, и огромные оружейные, вещевые и продуктовые склады. Все было освещено глубоким синим светом. Наверное, это работала резервная энергосистема после того, как лунники вывели из строя главный ядерный реактор. И какой полудурок-дизайнер, интересно, проектировал этот аварийный колорит?
Время от времени в наушниках раздавались короткие переговоры других групп. Из скупых фраз можно было понять, что людей нигде нет. Ни живых, ни мертвых. Неужели этот умалишенный действительно всех в одну кучу сгреб? А лунников, которых перебили при первом штурме, куда? В чисто лунно поле?…
Пару раз мы осматривали помещения, используемые, по-видимому, для каких-то исследований: стеклопластиковые гермодвери, километры разнокалиберных проводов, тонны компьютерных внутренностей…
В одной из таких лабораторий, находившейся почти в конце нашего маршрута, на экране монитора светилась какая-то мудреная схема. Некоторые ее части горели красным цветом, некоторые — желтым. Вовсе не нужно быть Эдисоном, чтобы заподозрить: здесь что-то не так. Вот мои извилины и заподозрили.
— Берметов, ты у нас хакер недорезанный, — сказал я, брезгливо двигая стволом клавиатуру. — Ну-ка попробуй разобраться. Что это?
Сашка принялся неуклюже тыкать толстыми пальцами перчаток скафандра в клавиши. Он еле слышно матерился и то и дело взбрыкивал плечом, поправляя съезжающий автомат.
— Что у вас там, Леша? — спросил Дорчаков.
— Схемка на мониторе забавная, — ответил я. — Красненькая вся такая…
— И мертвенькая, по-моему… — резюмировал Петр. Он вскинул руку, намереваясь по привычке почесать черную кавказскую щетину на скулах, но лишь долбанул замурованной кистью в стекло шлема и разочарованно вздохнул.
— Что за схемка? — поинтересовался невидимый Дорчаков.
Я открыл рот, дабы хоть что-то сказать, как Сашка вдруг резко повернулся, и из глубины скафандра на меня уставились округленные глазища.
— Ты чего?… — испугался я.
— О чем бредил свихнувшийся, которого Минотавр подстрелил? — вопросом ответил Берметов, медленно вставая из-за компьютера. Его зенки, по-моему, даже не собирались принимать нормальные размеры.
— Про христианство вроде что-то нес… — растерянно пробормотал я.
— И про пустое небо, — добавил Смаламой.
— Во-во, — сглотнув, произнес Сашка. — А еще он про дождик говорил. Знаете про какой?
— Саша, ты в порядке? — негромко спросил я. В эфире было слышно напряженное сопение, похоже, нас внимательно слушали все.
— Он про метеоритный дождик говорил, идиоты!!! — заорал вдруг Сашка.
— Тут же поле защитное, — вполголоса возразил я.
— Вот твое поле! — Он выставил палец в сторону красно-желтой схемы на экране. — Это состояние генератора, Лешенька!
Я выругался. Денис пока молчал. Он знал, когда нужно дать человеку выговориться, даже если жить осталось всего пару минут. Он умел руководить.
— Я немного астрономией увлекаюсь, хобби у меня такое, понимаете? — нервно поправляя «АКЛ», сказал Берметов уже значительно тише. — Так вот, в это время года Луна проходит через небольшое скопление космической пыли. Ирландец один любопытный открыл это дело в 24-м году. Не знаю, о чем думали на Земле, но явно не об отказе защитного поля в сезон «ирландских дождей»! Я видел однажды видеозапись, как такой дождичек… моросит. Нас, ребятки, с землей… то есть с Луной сравнять может в любую секунду. Удивляюсь, честно говоря, почему купол до сих пор цел…
Раздался оглушительный хлопок и противный свистящий звук. Не верю я в карму! Но это, по всей видимости, была первая капля смертоносного дождя.
— Все быстро ко входу, — скомандовал Денис. — Техники, вы слышите меня?
— Да… — дрогнувшим голосом ответил один из них.
— Вы о чем думали?!
— Мы думали…
— Да харкать мне, о чем вы думали! — заорал вдруг Денис. — В слове «хер» три ошибки делаете, а вас в космос отправили на боевую операцию! Лунники скоро атакуют, а тут еще метеоритный ливень ожидается! Если вернусь, собственными руками гексогена под «Росавиакосмос» натаскаю!
— Вот это правильно! — неожиданно встрял капитан нашего горе-челнока Л-5011. — В щепу их!
Через минуту все собрались возле шлюза.
— Я в туалет хочу, — сказал представитель Минюста.
— Ну так достань свой дуралекс и поссы! — рявкнул Минотавр.
Я глянул на представителя: кажется, ему даже не потребовалось ничего доставать.
— Так, — распорядился Денис, — техники сейчас пойдут в соседнее строение и займутся починкой генератора. Если такое вообще возможно, то система, питающая противометеоритное поле, должна быть восстановлена через полчаса. А мы, ребятки, будем занимать позиции и готовиться к атаке лунников.
— А ми где? — поинтересовался бледный негр, делая ударение на слово «ми».
— А во — ком вувуле, как говорится!
— Это нарушение плана операции, — попробовал возразить представитель Минюста. — Согласно приказу президента, вы обязаны охранять нас!
— Открывайте шлюз. — Денис не обратил на протест никакого внимания.
Створка уползла вверх. Все заскочили в шлюзовой отсек. Пока шла разгерметизация, Дорчаков спросил капитана челнока:
— Тебя как зовут?
— Максим.
— Максим, ты умеешь автомат держать в руках?
— Обижаешь. Я же все-таки подполковник ВКС.
— Чудненько. Бери ствол в ангарах, там, в помещениях охраны, полно этого добра, и держись с нами. Нужно будет перекрыть небольшой каньон, по которому скорее всего пойдет противник. Этот каньон находится в полукилометре отсюда. Вам, юристы херовы, — ответственное задание: найти запасные баллоны с кислородом и боеприпасы. После того как мы займем позицию, поднесете их. Вопросы?